22. Народы Северо-западного Кавказа.
После пересестимся западнее, к Черноморскому побережью, откуда проделаем путь до центральной части Большого Кавказа. На этой территории обитают три группы кавказских народов: абхазо-адыги, карачаево-балкарцы и осетины . С их жизнью и бытом мы познакомимся в этой части обзора.
Источниками текстовой информации послужили следующие издания:
- "Народы России. Этнографические очерки", (издание журнала "Природа и люди"), 1879-1880;
- Ж.-Ж. Элизе Реклю. "Россия европейская и азиатская", т.2, 1884;
- Е.Марков, "Очерки Кавказа", (издание Товарищества М.О.Вольф), 1887;
- Н.Дубровин, "Очерк Кавказа и народов его населяющих". СПб, 1871;
- Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа, №14, 1892;
- "Этнографическое обозрение" под ред. Н.А.Янчука, №1-2, 1899.
В обзоре использованы фотографии современников и иллюстрации из книг и журналов XIX века.
Абхазо-адыгские народы - абхазы, абазины, адыги (черкесы, кабардинцы) и ныне не существующие убыхи - имеют много общего в образе жизни и культуре, говорят на родственных языках и близки генетически.
| Цвет лица абхазца смуглый, рост средний. волосы черны и перепутаны, вся фигура костиста и сухощава; большинство мужчин бреет головы. Жители Сухума и его окрестностей имеют цвет лица бледно-желтоватый. Красивых женщин в Абхазии мало, и они вообще весьма скоро старятся. В них нет грации, деликатности, нежности и свободы. От тяжелых работ, которые исполняет женщина в домашнем быту, она огрубела, а постоянно висящая над нею власть мужа, который имеет над женою право жизни и смерти, сделала то, что во всех ее движениях и поступках выказывается что-то робкое, нерешительное. В прежнее время турки в большом числе вывозили абхазских женщин, и вывезли лучшие типы. На долю абхазца осталась посредственность, весьма скоро старящаяся. Женщины в Абхазии, как и везде, гораздо чистоплотнее и опрятнее мужчин. Исполняя все полевые и черные работы, и занимаясь всем домашним хозяйством, абхазки одеты в чистое ситцевое платье, покроем своим подходящее к европейской одежде, и белые покрывала. "Народы России" |
| Красота мужчин в Абхазии преобладает над красотою женщин, тогда как у абазин наоборот. Там женщины и девушки прекрасны в полном значения этого слова; они рослы и стройны до очарования. Здесь между женщинами встречается много лиц замечательной красоты. Абазины вообще не имели привычки скрывать своих женщин, но в Абхазии помещики и князья, придерживаясь магометанскому обычаю, скрывают своих жен от постороннего глаза и показывают даже и врачу ручку своей больной жены не иначе, как сквозь прорезанное в ширме отверстие. Жены же простых крестьян показываются довольно свободно, а молодых девушек и вовсе не прячут. "Народы России" |
| Деревень, в европейском смысле, не встречается в Абхазии. Население не сосредотачивается в дружных, скученных жильях, а, напротив того, каждая сакля, со своими незатейливыми службами и небольшими огородами, стоит совершенно особняком и не имеет связи с другими. Деревня, несмотря на то, что абхазцы живут небольшими группами, от пяти до десяти семейств, рассыпается по холмам и косогорам на значительное расстояние, и оттого местность принимает вид огромного я великолепного парка, посреди которого как будто устроены лачужки для сторожей. Дорога редко когда идет мимо жилья, и случается, что проезжий, находясь посреди деревни, не видит ни одного строения. Дома в Абхазии похожи на плохо устроенную корзину, в которой сучья деревьев до такой степени дурно переплетены между собою, что образуют множество отверстий, в которые можно просунуть кулак. Сплетя себе из хвороста квадратную или круглую, смотря по вкусу, клетушку, накрыв ее сверху камышом, кукурузными листьями или, наконец, папоротником, абхазец считает, что построил себе дом, лучше которого и желать нечего. Перед дверью он делает небольшой навес; внутри, у одной из стен - очаг с такою же плетеною трубою, и сакля готова. В ней он проваляется кое-как зиму, лежа около очага на войлоке или бурке, и лучшего помещения он не желает и не ищет. Постройка такой сакли стоит одной коровы. "Народы России" |
К сожалению, не удалось найти полного изображения абхазского жилища XIX века. Но на последней фотографии видна стена абхазского дома, вполне соответствующая вышеприведенному описанию.
| Низенькая перегородка делит саклю на две половины, которые, смотря по достатку хозяина; назначаются: одна для мужчин, другая - для женщин, или большая для людей, меньшая - для скота. С двух сторон, по стенам сакли, ставятся длинные деревянные скамьи, на одной лежит перина или войлок - это мебель сакли. Посредине, на земляном полу, раскладывается костер для обогревания семейства. Над костром - железная цепь с крючком для поддерживания котла. Свет костра, сквозя через стены, отсвечивается ночью на деревьях красноватым цветом и, смешиваясь с мириадами светляков, искрящихся в земле, представляет издали довольно фантастическую картину. В углах стоят сундуки, преимущественно красного цвета, окованные железом и заключающие в себе все фамильное имущество; возле них стоит кадка с кислым молоком, любимым напитком туземца. На дырявых стенах висит оружие: ружье в чехле, шашка и кинжал; тут же приклеена какая-нибудь грубая лубочная картинка, изображающая черта с двумя рогами и глупо растопыренными руками или что-нибудь в этом роде. "Народы России" |
Прежде чем перейти от абхазов и абазин к их ближайшим соседям - адыгам, обратим внимание еще на одну этническую группу абхазского народа - абхазских негров, проживающих, в основном, в селе Адзюбжа (Адзвибжа) в устье реки Кодор. Как они туда попали - не знает никто.
По одной версии, князья Чачба в XVII веке закупили и ввезли в Абхазию несколько сотен чернокожих рабов для работ на мандариновых плантациях. По другой - Петр I одаривал абхазских князей завезенными арапами, которые не смогли акклиматизироваться в холодном Петербурге, а в теплой Абхазии вполне себе прижились. В XIX веке все абхазские негры говорили только по-абхазски и считали себя абхазами.
Название "черкесы" в XIX веке часто использовалось для обозначения всех абхазо-адыгских народов. На самом деле на картине Григория Гагарина изображены верные российскому престолу абхазские и абазинские князья, составлявшие группу переговорщиков, которые в мае 1841 года пытались замирить предводителей убыхов с русским правительством. Но усмирение адыгских и убыхских племен продолжалось до 1864 года, когда северо-запад Кавказа бал окончательно покорен русскими войсками. После этого большая часть адыгов (черкесов), все убыхи, а также примерно половина абхазов и абазин, не желавших покориться России, покинули места своего проживания и переселились в Османскую империю. Более всего это коснулось племен, проживавших на побережье Черного моря.
Но программа колонизации Черноморского побережья русским населением, по сути, провалилась. В конце 1860-х было принято решения селить в этих местах, помимо русских, армян и греков - беженцев из Турции, а также вернуть туда адыгов, переселившихся на Кубань.
Адыги в XIX веке обобщенно именовались черкесами, субэтнос адыгов - кабардинцев - также иногда называли черкесами. Сейчас адыгов именуют, в зависимости от места проживания, черкесами, адыгейцами или кабардинцами. Шапсуги, проживающие, в основном, в регионе Сочи – Туапсе, сейчас учитываются как самостоятельная народность, по сути, являясь также адыгским субэтносом.
| Патриархальная простота нравов, физическая красота, изящность, бесспорно делали черкесов первыми между остальными кавказцами, и их именем часто называли всех других горцев. К несчастию, они жили только войною и многие этимологи обясняют самое слово „черкес", в смысле „грабитель", „бандит", „разбойник с большой дороги". Они большею частыо красивы, стройны, с тонкой талией и широкоплечи; лицо овальное, чистое, с блестящими глазами и окаймлено густыми черными, иногда каштановыми или светлыми, волосами. Их привычку держаться прямо и откидываясь назад приписывают матерям, которые грудных детей привязывают плашмя к доске. У мужчин и женщин тучность или какой либо другой физический порок считается позором; те, у которых есть таковой, удерживаются от посещения общественных празднеств и народных собраний. Зная, что красота есть неотъемлемая принадлежность их расы, черкесы женятся редко на женщинах другой крови. Их своеобразный нарядный костюм, который они носят с такой ловкостью, сделался национальным костюмом всех вообще горцев, а также и русских казаков; даже миролюбивые евреи до сих пор одеваются в черкеску, украшенную патронами, впрочем совершенно для них бесполезными.
|
| Следуя древнему обычаю, молодой человек похищает силою девушку, на которой он хочет жениться. Молодая черкешенка вперед знает, что ей придется оставить родительский дом, уступить притворной или действительной силе или быть проданной в чужие края; но сила обычая такова, что лишение отечества и гаремная жизнь обыкновенно ничуть не страшат ее. Девушки уверены в том, что они в чужих краях сделаются законными супругами разных вельмож благодаря своей красоте, изящным манерам и поэтическому языку. В то время как другие женщины Востока были ни что иное как рабы, черкешенки же оставались людьми свободными, и это делало их еще более привлекательными. "Россия Европейская и Азиатская" |
| Красота черкешенок с давних пор не находила соперниц. Правильные черты лица, стройный стан, маленькие руки и ноги, походка и все движения являли что-то гордое и благородное. Все, кто только мог видеть черкесских женщин, свидетельствуют, что между ними встречаются такие красавицы, при виде которых невольно останавливаешься, пораженный изумлением. «Про черкешенок», - говорит очевидец, - «можно сказать, что они вообще хороши, имеют замечательные способности, чрезвычайно страстны, но в то же время обладают необыкновенною силой воли». Конечно, понятие о красоте женщин относительно; нельзя сказать, чтобы все черкесские женщины без исключения были красивы, но, во всяком случае, они служат лучшими представительницами прекраснейшего кавказского племени. Но обычай надевать на девушку корсет с раннего возраста и не снимать его до замужества делает то, что грудь красавицы не развивается, следовательно, красота женщины теряет многое. По выходе замуж девушки, молодой супруг распарывает кинжалом шнур корсета, но делает это с особенною осторожностью, чтобы не захватить тела и сафьяна. Рассказывают, что после снятия корсета у молодой замужней женщины грудь вырастает в две недели. "Народы России" |
| Что касается мальчиков, то их чаще всего воспитывали не сами родители, но "аталыки" или воспитатели, которые выбирались из людей, обладавших физическими и нравственными достоинствами: мужеством, вежливостью. красноречием, умением управляться с оружием с конем. Родители не доверяли своей нежности и, боясь портить собственных детей, давали им другого отца, поручая ему сделать из них хороших наездников, бойцов и охотников, научить их выражаться языком простым, красноречивым и поэтическим. Когда воспитание молодого человека считалось оконченным, он опять вступал в свою семыо, не переставая, однако, относиться к аталыку, как к своему истинному отцу. "Россия Европейская и Азиатская" |
| Дом черкеса состоит из нескольких комнат с низкими дверьми и маленькими окнами без стекол, весьма редко затянутыми пузырем. Плотно запираемые ставнями, окна служат более для наблюдения за тем, что делается на дворе, чем для освещения комнат: главный свет проходит через двери, растворенные настежь летом и зимою. На ночь двери запираются и заколачиваются изнутри деревянными клиньями, отчего в аулах каждый вечер поднимается всеобщий стук. Около одной из стен комнаты устроено полукруглое или четырехугольное углубление в земле для огня, над которым висит высокая труба из плетня, обмазанного глиною. Пол земляной, но так хорошо убитый, что не дает пыли. Вокруг печи приделаны полки, а иногда повешен целый шкаф, на полках которого ставится домашняя утварь и посуда, а оружие и одежду вешают на гвоздях. Если хозяин человек зажиточный, то колонна тарелок, ничем не покрытая и разложенная на самом видном месте полки, свидетельствует о его достатке. Широкие, низкие кровати, покрытые войлоком и коврами, и небольшие круглые столы, расставленные по разным местам комнаты, составляют всю мебель туземца. "Народы России" |
| Кабардинцы, или как они называют себя "кабертай", населяют почти весь южный склон центрального Кавказа, между Эльбрусом и Казбеком. Они этнологически очень близкие родственники черкесам или адиге. Красивые, стройные и гордые, как адиге, любящие подобно им войну и борьбу, они с трудом привыкают к мирным привычкам земледельческой жизни. Кабардинцы сохранили кое-что из кочевой жизни: они гораздо более заняты выращиванием лошадей и овцеводством, нежели обработкой пашен. Их земли, луга и леса до сих пор в общинной собственности. Каждый имеет право на полосу земли до тех пор, пока он обработывает ее сам, в противном случае земля поступает обратно в общину кабардинцев. У них более чем у всех других кавказских племен смелая кража считается доблестью - при том, однако, условии, чтобы совершалась за пределами своей деревни и своего племени, и чтобы вор оставался не пойманным, иначе он делается предметом всеобщих шуток и насмешек. "Россия Европейская и Азиатская" |
| Большинство горцев Кавказа славятся своей вспыльчивостью, но черкесы - в особенности. В 1867 году в одном из аулов Кабардинского округа два человека поссорились за место на водопое; последствием ссоры был один убитый и три человека тяжело раненых. В одном участке совершено убийство при споре за барана. В другом один назвал другого в шутку милиционером и за это был ранен. Там же один старик, заметив, что 8-летний мальчик, прогоняя мимо быков, пустил их травить его сено, стал бранить его и ударил хворостинкой. Последний выхватил кинжал и убил старика. Подобных примеров нетерпеливости, обидчивости и кровавой мстительности можно привести сотни. Вообще самого незатейливого и невинного спора, хотя бы о курице, баране, достоинстве лошади, красоте девушек и т.п. было совершенно достаточно для того, чтобы освирепевшие старцы и молодежь взялись за кинжалы и пистолеты, всегдашние спутники каждого. Возникали целые свалки, в которые, с копьями в руках, вступали и холопы за честь и достоинство своих господ. До сих пор кабардинцы сохранили в памяти предание об одной чудовищной свалке из за самой пустой причины. Один бедняк выпросил у соседа своего на короткое время для сеяния муки сито и затерял его. Хозяин сита был в претензии, поссорился, и следствием происшедшей по этому случаю драки было умерщвление до 500 душ обоего пола. Все они погребены на одном месте, и могилу их называют "кузанака", т. е. ситовая могила. Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа, вып. XIV |
Карачаево-балкарцы , в отличие от абхазо-адыгов, говорят на языке тюркской семьи. В дореволюционной литературе их, подобно другим тюркоязычным народам, часто называли "татарами". В ряде изданий XIX века и карачаевцев, и балкарцев именовали просто карачаевцами, этноним "балкарцы" встречался редко. Карачаевцев и балкарцев нельзя считать даже субэтносами одного народа - они представляют собой единый этнос, разделенный территориально. Карачаево-балкарцы замирились с российской короной раньше адыгов, поэтому массовые переселения 1860-х годов их не коснулись. Правда, через 80 лет и их не минула чаша сия, но это уже совсем другая история...
| Главным занятием карачаевцев служит скотоводство, преимущественно разведение овец. В среднем на карачаевский двор приходится от 50 до 100 лошадей, несколько сот овец, и десятка два-три голов рогатого скота; встречаются богачи, обладатели двух, трех тысяч лошадей и тысяч 20 овец, но они представляют редкое исключение. Земледелие для карачаевца лишь подспорье: земли, удобной для пахоты, в его тесных долинах очень мало. Климатические условия позволяют сеять только ячмень и овес. Своего хлеба населению не хватает, и приходится его прикупать из соседних станиц. Условия скотоводства заставляют карачаевца почти круглый год жить далеко от аулов: летом, с июня по октябрь, он пасет свой скот на высоких горных пастбищах, в ущельях главного хребта, куда он забирается, как только сойдет снег. Зимой он спускается в низменные долины, по возможности защищенные от ветров. Круглый год скот пасется на подножном корму, и поэтому обильная снегом зима, лишая скот корма, может навести чувствительный ущерб скотоводу. На зимовках карачаевцы строят коши, первобытные жилые постройки, в которых всегда проживает часть семьи. Продолжительное занятие скотоводством, пребывание на кошах в полном одиночестве не способствовали развитию в карачаевцах воинственных наклонностей. Это, может быть, самое мирное племя среди кавказских горцев.
|
| До сих пор жизнь карачаевца протекает в довольно примитивных условиях. Карачаевская сакля представляет приземистый сруб из толстых дубовых бревен, концы которых не обрубаются и торчат иногда на полтора-два аршина. В суровые зимы карачаевец иногда обрубает их, сколько ему нужно для топлива. Земляная крыша покрыта высокой травой, которой зачастую питаются козы. Вообще, не гоняясь за изяществом в постройках, карачаевец предпочитает полезное приятному. В последнее время богачи обзаводятся домами „русского образца", как говорят туземцы. Их строят за огромные деньги русские плотники из Тамбовской и Пензенской губерний. Этнографическое обозрение, 1899, кн.40-41 |
| Никаких ремесел, исключая приготовление бурок, карачаевцы не знают. За предметы роскоши им приходится сильно переплачивать и кумыкам, золотых и серебряных дел мастерам, которые украшают позолотой их кинжалы и пояса, и горским евреям, держащим в каждом ауле мелочные лавки. Даже продукты скотоводства: айран, масло и сыр карачаевцы приготовляют неумело и чрезвычайно нечистоплотно. На продажу молочные изделия не идут, не удовлетворяя вкусу более требовательных покупателей, и употребляются исключительно туземцами. Рассказывают, что на на кошах часто, за неимением посуды, коров доят прямо на землю. Несмотря на плохие гигиенические условия жизни, особенно на летних кошах, где мясо битой скотины просушиваемое на солнце, разлагаясь, до того отравляет воздух, что кош приходится обходить за версту, карачаевцы отличаются замечательным здоровьем и долговечностью. Столетние старики между ними не редкость, встречаются и по 110, и 120 лет. Этнографическое обозрение, 1899, кн.40-41 |
| Ислам еще недостаточно глубоко проник в сознание народных масс и не успел выработать из карачаевцев религиозных фанатиков. Это доказывается небрежным отношением к некоторым предписаниям религии, например, несоблюдением обязательных для каждого правоверного 5 ежедневных намазов, а также относительной свободой женщин. Они никогда не закрывают лица (даже замужние), а девушки не лишены общества мужской молодежи. Очень часто бывает, что из соседних кварталов аула приходят в гости парни, и тогда, при участии девиц, устраивается перед саклей импровизированный бал с танцами под гармонику; здесь впервые возникают нежные чувства и предрешаются браки. Карачаевцы в большинстве случаев придерживаются моногамии; случаи, когда человек имеет двух жен встречаются сравнительно редко. Раньше у карачаевцев наблюдалась строгая экзогамия, и случаи браков между представителями одного и того же рода всегда вызывали негодование сородичей. В настоящее время этот обычай уже не соблюдается с такою строгостью. Этнографическое обозрение, 1899, кн.40-41 |
| Обычным брачным возрастом в настоящее время являются для мужчин 22-23 года, для девушек - 18 лет. Раньше часто бывали случаи, что два хороших приятеля еще в детстве обручали своих малолетних детей с целью породниться. Был в прежнее время в ходу и другой способ заключения браков: жених вручал свой нож брату девушки, которую он хотел иметь женою, и если тот принимал его, то брак считался решенным, и отказаться от него считалось уже бесчестным. В настоящее время браки совершаются по свободному соглашению вступающих в него и их родителей, или же путем увоза, или похищения невесты женихом. Последний способ применяется в том случае, если родители невесты не согласны на брак или принуждают девушку к браку с не нравящимся ей юношей, или, наконец, если они требуют чересчур большой калым, которого жених не в состоянии выплатить. Этнографическое обозрение, 1899, кн.40-41 |
Жители Центрального Кавказа - осетины , обитающие по обе стороны Кавказского хребта, своими предками имеют древних ираноязычных аланов, произошедших, в свою очередь, от скифо-сарматов. Осетины не имеют единого самоназвания: они называют себя либо иронами, либо дигорцами. Осетины присоединились к России в 1774 году. Представители этого народа участвовали во многих войнах России в составе Терского казачьего войска.
| Осетины сами себя называют иронами, то есть происшедшими от Ира; но кто такой был Ир - народ не может объяснить этого. В прежнее время, по словам народа, к осетинам переселялось много разного рода людей: грузин и горцев, бежавших от преследования персиян на северную покатость гор. Все осетины - народ преданный нашему правительству и весьма усердные исполнители его распоряжений. Усердие это и прилежание не распространяется, однако, на их домашнюю жизнь. Никто меньше осетина не думает о завтрашнем дне, а текущий день он проводит в праздности и лени, сидит дома у дымящегося костра, с трубкою во рту, или спит, или бродит по горам, не желая ничего приобретать и предоставив свое незатейливое хозяйство на попечение жены. Все осетины весьма жадны до денег, которые, однако же, они стараются приобрести не для употребления, не для улучшения своего быта, а для хранения взаперти. Богатый и бедный одинаково ходят почти голые в лохмотьях. Всеобщая бедность царствует между осетинами. На вопрос о причине этих бедствий осетин глубокомысленно отвечает, что он беден от неурожая хлеба, большинство которого идет на приготовление араки (род водки), без которой они жить не могут. Осетины говорят, что они праздны по неимению хлебопашных мест. Это правда, но справедливо и то, что иногда вблизи аула видны большие поляны, которые могли бы быть возделаны, но остаются не обработанными по беспечности.
|
| Кабардинцы с одной стороны, грузины - с другой, держали осетин по целым столетиям взаперти в их мрачных заоблачных аулах, не пропуская на равнину ни для торговли, ни для сношений с другими племенами. Поневоле старая многоэтажная башня замка сделалась для осетина целым миром, который один только привык он любить, за который один он готов был умереть с оружием в руке. Собственный двор, обнесенный стенами и башнями, сохраняющий древних родовых божков и в камне очага и в столбе, поддерживающем кровлю, и в каждой, от века обязательной, хозяйственной подробности дома, да родной аул - дальше этих пределов не простирались привязанности осетина. Аулы редко сносились друг с другом через пропасти и снеговые утесы, а если сталкивались, то почти всегда враждуя, для разрешения оружием какого-нибудь спора за лес или пастбище или для выполнения священных законов кровавой мести. Дигорец дичился алагирца, алагирец - тагаурца или куртатинца. Каждый род жил обособленною и замкнутою жизнью, исполненный недоверия и опасений ко всему, что кругом его. Такая жизнь вечного одиночества и враждебности развивала в осетинском горце могучую силу самопомощи и сноровку борьбы. "Очерки Кавказа" |
| На крутизнах высоких скал, в суровых оврагах, ущельях и по лощинам лепятся осетинские аулы, по преимуществу обширные и многолюдные. Живописны жилища, разбросанные без всякого порядка между рощами и деревьями, под тенью которых прохлаждают себя обитатели в жаркое время. Впрочем, таким временем осетины пользуются вообще очень немного. В холодное время осетинские аулы делаются островами, отделенными от всего мира, и население скучивается в своих жилищах. Жилища осетин не одинаковы и не однообразны. В местах безлесных дома и прочие хозяйственные постройки складываются из плитняка без глины, а в ущельях, изобилующих лесом, строятся из дерева. Каждый каменный дом имеет вид замка в два или три этажа, с высокими башнями и плоскою земляною крышею. Такой дом, обнесенный каменною оградою и имеющий высокую башню, носит название галуана. Часто дом осетина одним своим фасадом вделан в гору, так что задняя стена и часть боковых образуются земляною или скалистою стеною горы. и потолок нижнего этажа, в котором преимущественно содержится скот, служит полом для второго, сообщающегося со двором посредством внешней лестницы, идущей на площадку, образуемую нижним выдающимся вперед этажом. Во втором этаже живут сами осетины, а верхний, если он есть, предназначается частью для приема гостей, частью служит вместо кладовой. Главное строение имеет по две двери: одну посередине, а другую боковую, ведущую на двор; небольшие четырехугольные отверстия без рам заменяют окна. Большая часть деревянных домов или сакель строится в виде сараев и часто состоит из плетня, смазанного с обеих сторон глиною, с дощатою крышею, опирающейся на два столба и заменяющей потолок. Внутренность такого жилища состоит из двух комнат с земляным полом. У богатого владельца к внешней стене сакли прислонена полукруглая печь, сделанная также из плетня, обмазанного глиною, а у бедного - очаг, раскладываемый посередине сакли между двумя большими камнями. "Очерк Кавказа и народов, его населяющих" |
| Сходка хозяев аула (нихас) заменила собою все государственное устройство, суды и законы. Всякий покорялся беспрекословно приговору нихаса и неподвижным обычаям старины, которые поддерживались даже изгнанием, даже смертною казнью. В стенах дома была одна, точно такая же простая, безапелляционная, веками освященная власть - воля отца. Отец - глава дома, это живой закон осетинской семьи; даже взрослый сын не смеет заговорить с ним первый, не смеет сесть при нем, не смеет есть при нем. Отец входит в комнату - и все встают на ноги: жена, сыновья, домочадцы, всё умолкает и ждет, что скажет, что велит сделать хозяин. Старшинство вообще в огромном почете у осетина. Младший брат во всем слушается старшего, служит ему, не садится при нем. Полковники, заслуженные офицеры из осетин - встают со своего места и уступают его, когда в дом войдет старик, хотя бы простой пастух. Отец семейства обедает отдельно от семьи; ему служат младшие члены. Для него в доме непременно стоит особое деревянное кресло, большею частью изукрашенное резьбою, иногда глубокой старины. Осетин не сидит, поджав ноги, как другие горцы Кавказа, а садится, по-нашему, на скамьи и стулья. Но это почетное семейное кресло служит только для отца, переходя из рода в род, как атрибут родительской власти. "Очерки Кавказа" |
| На женщине лежат все заботы и все работы дома. Трудно найти более трудолюбивую и полезную для дома хозяйку, как осетинка. Пустынная жизнь гор, отсутствие всякой торговой и промышленной жизни, всяких сношений о городами, поневоле заставили ее находить в себе самой, внутри своего галуана, удовлетворение всем потребностям семьи. Осетинка сама прядет шерсть своих овец и ткет из нее прекрасные мягкие ткани для черкески или башлыка своего мужа; осетинка шьет ему сапоги из кожи козла или буйвола, папаху из домашней овчины, приготовляет изящные позументы и тесьмы для отделки его платья и оружия. Словом, осетин одет с головы до ног своею женою. Нечего говорить, что он накормлен, напоен и обмыт ею же. Она готовит ему любимую его водку (раку) и ячменное пиво, она лакомит его вкусными сырниками и пирожками, она обрабатывает его поля, приносит на своей спине дрова из леса, относит зерно на мельницу. "Очерки Кавказа" |
| Как бы поздно ни вернулся глава дома, верная жена должна ждать его, не раздеваясь, снять с него мокрую бурку или пыльные сапоги, накормить, обогреть и уложить в постель своего сурового повелителя, который стыдится даже сказать ей ласковое слово. Конечно, эти обычаи прошлого уже сильно уступили давлению русского закона и влияниям новых идей; они сохраняются в глуши недоступных ущелий, но уже почти забыты в селениях плоскости или в аулах долин, через которые проходят проезжие дороги. Грозная патриархальность отеческой власти исчезает мало-помалу из осетинской семьи вместе с прежним целомудрием, прежней честностью слова и даже отчасти прежним гостеприимством. Осетинка окрестностей Владикавказа не только не славится теперь целомудрием, но вошла в пословицу своею легкостью нравов. Осетин, уже потершийся около городского базара и судебных кляузников, стал отъявленным плутом. Поэтому изучать характер настоящего осетина невозможно по этим изуродованным продуктам цивилизации больших дорог. Для этого нужно углубиться в верхние долины гор, к подножиям снеговых кавказских титанов. Крепче всего, все же, уцелели обычаи гостеприимства и уважения к отеческой власти. "Очерки Кавказа" |
| Христианство распространено преимущественно в простом народе; магометанства придерживаются старшины и вообще высшее сословие, так как оно допускает многоженство, но все, не имея ясного понятия о религии, клонятся на сторону той, которая представляет им более покровительства, менее требований и более выгод. Мужчины слабо придерживаются религии, а женщины еще того менее. Все это ведет к тому, что осетины отличаются веротерпимостью друг к другу, или, лучше сказать, совершенным равнодушием к религии. Все племена одинаково верят в Бога, от которого происходит все хорошее и худое; верят в его могущество, в существование рая и ада. По их понятию, в будущей жизни, все те люди, которые отличались на этом свете доброю жизнью, будут жить в своем семействе и соединятся душою и телом; будут жить вечно в раю, и, точно так же, как на этом свете, будут наслаждаться многоженством, хорошею пищей и гуляньем в роскошных садах... "Очерк Кавказа и народов, его населяющих" |
На этом мы завершим знакомство с народами Северного Кавказа. Далее, перейдя через Большой Кавказский хребет, мы окажемся в Закавказье, регионе не менее богатом и разнообразном в этнографическом отношении.
480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников
240 руб. | 75 грн. | 3,75 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Автореферат - 240 руб., доставка 1-3 часа, с 10-19 (Московское время), кроме воскресенья
Хагасова Таисия Хамзетхановна. Адыгские заимствования в русском языке: Дис. ... канд. филол. наук: 10.02.02: Нальчик, 2004 169 c. РГБ ОД, 61:04-10/1658
Введение
ГЛАВА ПЕРВАЯ Культурно-исторические и социально-экономические предпосылки заимствования адыгизмов русским языком 14
1. Отражение русско - адыгских связей в фольклоре 14
2. Воєнно - политические и торговые отношения адыгов с Россией 17
3. Русско-адыгские культурно-исторические контакты 28
ГЛАВА ВТОРАЯ Лексико - тематическая классификация адыгизмов в русском языке 35
1. Проблема системности лексики в современной лингвистике 35
2. Лексико-тематическая система - один из способов группировки словарного состава языка 42
3. Типы заимствований: 44
1. Заимствования 44
2. Экзотизмы 47
3. Вкрапления (варваризмы) 49
4. Лексико-тематическая классификация адыгизмов 51
ГЛАВА ТРЕТЬЯ Освоение адыгизмов в русском языке 82
1. Особенности функционирования адыгизмов в русскоязычных произведениях 82
2. Разработка адыгских заимствований в русской лексикографии и энциклопедической литературе 97
3. Основные аспекты ассимиляции адыгских слов в русском языке 103
1. Графический аспект (преобразование) 105
2. Фонетический аспект (ассимиляция) 106
3. Словообразовательный аспект (активность) 117
4. Морфологический аспект (адаптация) 119
5. Семантический аспект (переосмысление) ш
6. Лексический аспект (освоение) 125
7. Орфографирование адыгизмов в русском языке 127
Заключение 131
Список принятых сокращений 136
Словарь адыгизмов...139
Библиография 155
Введение к работе
Изучение взаимодействия языков в широком плане с выходом за пределы генетически родственной языковой семьи в настоящее время с новой силой привлекает внимание языковедов. Повышенный интерес к вопросам древних исторических контактов, к проблеме субстрата и взаимовлияния разносистемных языков объясняется тем, что сравнительно - историческое и сравнительно - типологическое изучение родственных и неродственных языков открывает широкий простор для общетеоретических выводов, а это в сочетании с этнографическими находками помогает в значительной степени освещению многих сторон истории языков народов России.
Масштабы взаимодействия неродственных языков зависят от характера контактов между ними, и они протекают по-разному на разных ярусах языка. Наиболее интенсивно они протекают на лексическом и фонетическом уровнях (Балкаров 1977: 70).
Невозможно найти хотя бы один язык, который не имел бы заимствований. При этом объем их может достигать очень больших размеров, как, например, в английском и албанском, и быть весьма ограниченным, как в ирландском (Ахунзянов 1968: 215).
Заимствование - это универсальное языковое явление, заключающееся в акцепции одним языком лингвистического материала из другого языка вследствие экстралингвистических контактов между ними, различающихся по уровню и формам. Изучение этого процесса как результата тесных контактов между народами и их языками имеет важное значение для решения ряда лингвистических проблем, а также вопросов, связанных с историей, археологией, психологией и другими науками (Володарская 2002: 96).
При изучении данного вопроса необходимо уточнить, что следует понимать под заимствованием и какие слова можно отнести к их разряду. С этим, естественно, связаны и следующие вопросы: какие разновидности заимствования существуют в языке и могут быть выделены, каковы причины этого процесса, какова целесообразность использования их. Следовательно, данная проблема является одним из основных аспектов как лингвистического, так и социологического изучения языка.
В отношении слов, используемых в русском языке и не принадлежащих к его исконному словарному запасу, в научной литературе применяют следующие обозначения: «иностранные слова», «иноязычные слова», «иностранные заимствования», «иноязычные заимствования», «безэквивалентная лексика», «экзотическая», «региональная лексика». В широком смысле к разряду заимствованных слов относят как те, которые не претерпели изменения, так и те, которые подверглись значительным изменениям и вошли в основной словарный фонд языка (Лотте 1982: 9).
Русский язык оказывал и продолжает оказывать разностороннее и * благотворное влияние на развитие национальных языков Российской Федерации, вбирает в себя и осваивает национальные средства выражения, обогащая тем самым свой лексический запас. В. В. Виноградов отмечал, что еще в древнейший период истории русского языка определяются способы взаимодействия русского языка с другими языками. При этом русский язык воспринимал от них лишь необходимые слова и выражения: «На протяжении истории русский язык с необычайной широтой и свободой пользовался словами и выражениями чужих языков, погружая их в русскую национальную стихию и ассимилируя в ней» (Виноградов 1945: 123), -
Иноязычные лексика приходит в наши дни через деловые, научные, торговые, культурные связи, художественную литературу, средства массовой информации, которые являются сегодня важным источником заимствования (Крысин 2002: 27). В нашей стране одним из основных условий данного процесса является двуязычие, Россия - многонациональное государство. Двуязычие - это социально - лингвистическое и историческое явление, возникающее в результате контактов разноязычного населения.
Внутри этнически однородных общностей людей коммуникативную функцию выполняет родной язык данной общности. Он выступает универсальным средством выражения мысли, обмена накопленным опытом. Однако, по мере развития производства, контакты людей, особенно в условиях многонационального государства, не ограничиваются рамками той социально-этнической общности, к которой они принадлежат. Русский язык, функционируя в роли языка межнационального общения параллельно с национальными языками, активно взаимодействует с ними, обогащает их и одновременно обогащается сам, расширяя свои выразительные средства.
Слова одного из взаимодействующих языков проникают в другой язык и постепенно образуют в нем нередко довольно заметный слой. Однако не вся вошедшая в язык лексика становится его достоянием. Одни иноязычные слова с течением времени усваиваются заимствующим языком, подчинившись законам и правилам перенимающего языка, другие по разным причинам не находят распространения, не усваиваются языком и постепенно выпадают.
В действительности заимствование слов - один из основных путей обогащения и развития языка. Оно отражает все исторические перипетии, которые сопровождают развитие данного народа. В лексике находят отражение обычно все крупные и подчас мелкие события истории общества, и можно восстановить не только историю отношения того или иного народа с другими народами, но и характер этих отношений. Поэтому заимствования из одного языка в другой часто используются как весьма ценные исторические свидетельства.
Как было отмечено, общая проблема заимствования включает сложный комплекс вопросов как лингвистического, так и экстралингвистического плана. Наиболее актуальными и важными из них для нашей работы представляются следующие положения: причины заимствования - экстралингвистические, внутрилингвистические; виды и типы иноязычных слов; аспекты освоения заимствований. К экстралингвистическим причинам относятся: 1) культурное влияние одного народа на другой; 2) наличие устных и письменных контактов; 3) повышение интереса к изучению того или иного языка; 4) авторитетность языка-источника; 5) исторически обусловленное увлечение определённых социальных слоев культурой другой страны; 6) условия языковой культуры социальных слоев, принимающих новое слово. К внутрилингвистическим причинам можно отнести: 1) отсутствие в родном языке эквивалентного слова для нового предмета или понятия; 2) тенденции к использованию одного заимствованного слова вместо описательного оборота; 3) стремление к повышению и сохранению коммуникативной чёткости лексических единиц, которое выражается в устранении полисемии или омонимии в заимствующем языке; 4) потребность в детализации соответствующего значения, в разграничении некоторых его смысловых оттенков, передаче особенностей быта, нравов другого народа; 5) тенденция к экспрессивности и др.
Иноязычные слова в русском языке можно разделить на несколько групп: заимствованные слова, экзотическая лексика, иноязычные вкрапления (Крысин 1968:43).
Заимствованные слова, представляющие собой факты языка, большая часть которых лексикографически зафиксирована,
Экзотическая лексика, которая определяется как региональная, представляет собой незамкнутую группу слов. Лексика такого плана не принадлежит, подобно заимствованиям, системе использующего их языка, не функционирует в нем в качестве более или менее прочно связанных с грамматическим строем этого языка единиц. Экзотизмы используются в тексте художественных произведений для передачи национального колорита, культуры, специфики видения действительности. Однако это не означает, что между заимствованиями и экзотической лексикой нет никаких точек соприкосновения.. Использование регионализмов обусловлено тем, что они являются признанными формами лексико- семантического выражения важнейших понятий современной культуры разных народов и служат базой для заимствования.
Иноязычные вкрапления представляют собой слова и словосочетания, которые имеют интернациональный характер и могут быть употреблены в текстах любого культурного языка. Эти единицы являют собой по существу межъязыковой словесно-фразеологический фонд. Кроме того, «вкрапливаться» в речь могут и другие иноязычные элементы, не принадлежащие к кругу устойчивых и интернациональных. Их использование часто связано с художественно-стилистическими задачами, а иногда отражают индивидуальное словоупотребление (Крысин 1968:47-48).
Исследования показывают, что результатом многовековых русско-адыгских взаимоотношений явилось их взаимовлияние и взаимообогащение (Апажев 2000:240). Внутреннее и внешнее положение адыгской этно-политической общности, интересы восточной политики России и общая заинтересованность в борьбе с турецко-крымской агрессией обусловили сближение адыгов с Московским государством. Известно, что эти отношения не были односторонними.
Если вопросы многостороннего влияния русского языка на кабардино-черкесский, адыгейский и другие северокавказские языки получили значительную разработку в трудах X. Д. Водождокова (1955), Ю. Д. Деше-риева (1958, 1987), Т. А. Гуриева (1962), М. Л. Апажева (1963), М. Ю. Ха-лиловой (1994) и др., то проблема обогащения русского языка за счет заимствований из языков народов Северного Кавказа остается недостаточно исследованной, в особенности, в структурно-лингвистическом плане. Имеются в виду, прежде всего, фонетический, акцентологический, лексический, семантический, словообразовательный, морфологический аспекты освоения адыгских и других северокавказских заимствований как в южно- русских говорах, диалектах, так в самом русском литературном языке (Апажев 2000:240).
Бесспорно, что при всем огромном размахе и глубине своего проникновения русское влияние в адыгоязычных республиках, как и в целом на Северном Кавказе, не оставалось безответным.
Актуальность настоящего исследования обусловлена недостаточной изученностью вопросов освоения, функционирования и степенью адекватности перевода экзотической лексики в тексте художественных произведений, что представляет интерес для исследования взаимодействия и взаимовлияния русского и адыгских языков.
Объектом исследования является комплексный лингвистический анализ адыгской лексики используемой в русскоязычной художественной литературе. Такой подход позволяет рассмотреть иноязычные слова не только с точки зрения лексико-семантической, но и как одно из стилистических средств, отражающих духовную культуру народа, специфику видения действительности.
Предметом исследования выступает адыгская лексика в русскоязычной литературе.
Цель исследования заключается в выявлении адыгизмов, их классификации в русском литературном языке и анализе основных аспектов их ассимиляции в заимствующем языке.
Для достижения поставленной цели ставятся и решаются следующие задачи:
1) Раскрыть культурно-исторические и социально-экономические предпосылки заимствования адыгизмов русским языком и обобщить накопленный материал по данной проблеме, который содержится в исследованиях предшественников (В. И. Абаев, А. К. Шагиров, М. Л. Апажев, 3. У. Блягоз, Дж. Н. Коков, И. Е. Гальченко, и др.).
Охарактеризовать типы заимствований и представить лексико-тематическую классификацию адыгизмов.
Рассмотреть основные аспекты ассимиляции адыгских слов и названий в русском языке и определить художественные функции экзотической лексики в тексте произведений.
Научная новизна. Разработка проблемы заимствования из языков народов Северного Кавказа в русский язык до сих пор рассматривалась больше в социолингвистическом плане. В данном исследовании сделана попытка определить специфические особенности фонетической, морфологической, словообразовательной, семантической, лексической, графической ассимиляции адыгской лексики в русском языке.
В основу исследования положена гипотеза о том, что длительные исторические контакты русского и адыгских народов должны были привести к взаимообогащению лексики их языков. Общеизвестна огромная роль русского языка в обогащении и развитии всех сфер лексики адыгских языков. Вместе с тем адыгские языки оказывали и оказывают определенное обратное влияние на лексику русского языка.
Источники исследования: исследование базируется на анализе адыгских лексических единиц, которые встречаются в текстах произведений А. П. Кешокова, Т. М. Керашева, А. Т. Шортанова, И. Ш. Машбаша, X. И. Теунова, М. Кандура, А. Охтова, М. Эльберда и др. с целью определения особенностей функционирования национальной лексики в русском языке.
Изученность проблемы исследования. Вопросы влияния языков народов Северного Кавказа на русский язык были объектом внимания в плане лингвистическом М. Л. Апажева (1968, 1971, 1977, 2000), З.У. Бля-гоза (1967,1971) и др. Интерес к данной проблеме в социолингвистическом плане обнаруживаем в трудах И. Е. Гальченко (1975, 1976, 1980), М. М.
Молчановой (1984), А. Г. Гюльмагомедова О 995), Э. М. Махмудовой (1997), X. Т. Халимбекова (1998).
Методологическую основу работы составляют исследования В. И. Абаева (1958, 1963), В. А. Аврорина (I960), М. Л. Апажева (1963, 1971, 1977, 2000), Б. X. Балкарова(1975, 1991), 3. У. Блягоз (1967,1971, 1982), Ю. Д. Дешериева (1958, 1987), Дж. Н. Кокова (1966, 1983,1993, 2000, 2001), Л. П. Крысина (1968, 1994), А. Е. Супруна (1958,1975), А. К. Шагирова (1962, 1977, 1989), Ф. П. Филина (1957) и др. На современном этапе под влиянием многочисленных факторов социально-экономического, политического, идеологического и культурного порядка процесс взаимодействия русского и младописьменных языков протекает с большой интенсивностью. Следовательно, это обстоятельство вызывает необходимость нового подхода к вопросу о языковых контактах.
Методы исследования: для решения поставленных задач были использованы различные методы исследования, описательный, сопоставительный, сравнительный анализ текста с целью определения места и роли адыгской лексики в русскоязычных произведениях.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что работа представляет первую попытку более полного охвата адыгизмов, выяснения и анализа основных аспектов их ассимиляции в русском языке. Результаты исследования могут быть использованы при дальнейшем изучении проблем взаимодействия и взаимовлияния языков, а также при разработке вопросов адыгской и русской лексикологии и лексикографии.
Практическая значимость работы следует из вышеизложенного и состоит в возможности использования материалов диссертации в практике изучения лексики на соответствующих факультетах вузов, колледжах, гимназиях адыгоязычных республик - Адыгеи, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии.
На защиту выносятся следующие положения: лексико-тематическая классификация адыгских заимствований позволила составить общее представление о разнообразии исследуемого материала, характеризующего быт народа, обычаи, искусство, культуру, что является важным звеном в исчерпывающем описании словарного состава русского языка, в особенности при составлении полных толковых, тематических, иноязычных, идеографических, а также двуязычных и терминологических словарей различных типов и назначения.
Адыгские заимствования в русской языковой системе претерпевают фонетические, морфологические, семантические и графические изменения.
3) Использование адыгизмов в тексте русскоязычной литературы обусловливает возможность сохранения национального колорита, раскры вает внутренний мир героя и расширяет смысловую перспективу повество вания.
Апробация исследования: основные положения диссертации докладывались на международных (Сухум 1999; Нальчик 2003), всероссийской (Нальчик 2000), региональных (Нальчик 1997; Карачаевск 2001), республиканских (Нальчик 1996) научно-практических конференциях.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, списка сокращений и приложения, библиографии, объем работы составляет 169 страниц.
Во введении обосновывается выбор и актуальность исследуемой темы, определены цель, задачи, методологическая основа и методы исследования, раскрывается сущность научной новизны и практическое значение диссертационной работы.
В первой главе рассматриваются культурно-исторические и социально-экономические предпосылки заимствования адыгизмов русским языком.
Вторая глава посвящена проблеме системности лексики в современной лингвистике: дана характеристика типов заимствований в русском языке, представлена лексико-тематическая классификация адыгских заимствований.
В третьей главе определены художественные функции адыгской лексики в русскоязычной литературе, освещаются вопросы разработки адыгских заимствований в русской лексикографии и энциклопедической литературе, выявлены основные аспекты ассимиляции адыгских элементов в русском языке в графическом, фонетическом, словообразовательном, морфологическом, семантическом и лексическом планах.
В заключении даны основные выводы. В библиографии представлены список использованной литературы и перечень принятых условных сокращений.
В приложении дан словарь адыгских заимствований и экзотизмов в русском языке.
Отражение русско - адыгских связей в фольклоре
В ходе исторического развития народы, их языки, соприкасаясь друг с другом, обогащаются путем взаимовлияния. История взаимоотношений России и адыгских народов имеет свои особенности. Они обусловлены, главным образом, обеспечением внешней безопасности, общностью политических, торгово-экономических, хозяйственных и культурно-бытовых интересов (Кумыков 1991: 6).
Общение адыгов с древними славянами уходит в глубь веков. В летописи 1022 г. говорится об единоборстве сына Владимира Св. Мстислава тмутараканского с косожским богатырем Редедею (Кудашев 1991: 39). Факты из летописного сюжета о единоборстве Мстислава и Редеди послужили при составлении родословных отдельных боярских фамилий в XVI -XVII веках. По преданию, два сына Редеди, уведенные в Тмутаракань, были крещены Мстиславом и получили соответсвенно имена Юрия и Романа. По одному из вариантов, Роман был женат на дочери тмутараканского князя. К Юрию и Роману возводили свои генеалогии боярские роды Белеуто-вых, Сорокоумовых, Симских, Добрынских и др. (Зимин 1988: 217-223). Исследователи русско-кабардинских культурных взаимосвязей подчеркивают, что общение между славянами и адыгами не прекращалось и после нашествия половцев: тмутараканцы сохранили и тогда дружественные связи с народами Северного Кавказа. (Тресков 1956: 14) Огромная роль Тмутаракании в X-XI вв. в жизни адыгов объясняется еще и тем, что она являлась самым удобным, самым близким и крупным торгово-ремесленным центром, через посредство которого адыги были связаны с международной торговой жизнью. Русско-адыгские взаимоотношения в период Тмутараканского княжества не ограничились политическими, тор I говыми связями. Они оставили следы в культуре обоих народов. Этнографы отмечают сходные черты в одежде, жилище, а также фольклоре адыгов и украинцев (Мальбахов, Дзамихов 1996: 14).
Определенную роль в развитии отношений адыгов с русскими сыграли и религиозные связи. Христианство и связанные с ним ритуалы и мифологические имена проникли в Кабарду из Византии, но и в этом случае не следует упускать из виду роль Древней Руси, распространявшей и поддерживавшей эту религию среди адыгов. Иначе невозможно понять тот факт, что кабардинцы ощущали религиозную сущность "Марии" вплоть до середины XIX века, как об этом свидетельствует Ш.Б. Ногмов (Ногмов 1994: 60). Вряд ли это можно объяснить связью только с греками: - ведь с возникновением Тмутараканского княжества сношения адыгов с Византией ослабевают, а затем и вовсе прекращаются, следовательно, христианские понятия и имена, по всей вероятности, заимствовались предками кабардинцев первоначально как из Греции, так и Руси, а затем благодаря славяно-адыгским связям и древнерусскому влиянию удерживались в жизни и языке адыгов (Апажев 1963: 20).
Первые упоминания о Руси (русах, росах, русских) имеются в нарт-ском эпосе, где прежде всего обращает на себя внимание балкаро-карачаевское сказание о сыне русского и балкарки или карачаевки нарте Рачикау - лучшем друге адыгского богатыря Сосруко. Имеются указания на «связь» с Русью не только балкаро-карачаевского Рачикау, но и адыго-черкесского Сосруко. Так, по сообщению Хан-Гирея, «в жизнеописатель-ной песне Сосруко говорится о стране Урис, что на черкесском языке означает Россия, странаРусов (Тресков 1963: 179-180).
М. Г. Халанский отмечал близость мотивов русских былин и адыгского эпоса. Он подчеркивал, что сходство между русскими и кавказскими сказаниями так велико, что появляется желание выявить между ними более тесные отношения, нежели провести простые сравнения. При этом он ука зывал на то, что «для сравнения с русскими сказаниями о Святогоре... представляют интерес кавказские сказания о столкновении нартов с великанами (ХаланскиЙ 1885: 33-34). Исследователи писали о том, что сходство этих сюжетов связано с ранними отношениями восточных славян с кавказскими народами. Обнаруживается в эпосе адыгов и следы эпических сказаний о борьбе антов с готами в IY-YI вв. В эпической терминологии адыгских сказаний особенно интересно отметить специальные наименования народов антов, отсутствующие в бытовой современной речи. В древних преданиях встречаются слова «антскии юноша», «антскии княжеский сын», «антскии всадник» и другие. Анты - восточные славяне, судя по данным византийского историка Прокопия Кесарийского (Вилинбахов 1982: 28).
Адыгский эпос содержит ряд сказаний, где не только действует народ антов, но и упоминаются отдельные герои, имена которых совпадают с именами славянских, или антских, вождей, сообщаемых византийскими писателями YI-YII вв.: Баксан - антскии князь, Маремиха - сын Идара, Боз (Бус) - антскии князь и др.
Интерес представляет «Повесть о Баксане». Как пишет Ш. Б. Ног-мов, что на реке Баксан жил князь Дауо, у которого было восемь сыновей и одна дочь. Старший сын его - Баксан был знаменитый нарт своего отечества. Говорят, он был убит готфским царем со всеми своими братьями. Далее он приводит песню о Баксане, сочиненную сестрой убитого; «Геройство Баксана освещает антскии народ своими доблестями...» (Ногмов 1994: 41-58). В сказании о Баксане трудно не увидеть переработку сказания о войне Буса (Боза) с готами, в которой последний был взят в плен и мучительно убит ими. Вполне возможно, что древний прототип этой песни -плача и послужил причиной появления в «Слове о полку Игореве» фразы о печальном «времени Бусовом» (Вилинбахов 1982: 29). Память о русах и Руси в северокавказском фольклоре является убедительным свидетельством того, что в далеком прошлом между северокавказскими народами и русами существовали разнообразные отношения. Русские летописи в XIII веке продолжают именовать адыгов «касо-гами», но на рубеже столетия постепенно в них появляется новый экзоэт-ноним «черкесы» (Дзамихов 2000: 45).
С XIII века земли адыгов входили в состав Золотой Орды (Бакиев 1997: 21). Монгольское нашествие несколько ослабляет русско-адыгские контакты. Но уже в конце XV века некоторые адыгские князья пытались искать поддержку Русского государства.
Отражением одного из звеньев в цепи русско-адыгских связей можно считать переписку Ивана III с Захарием де Гильзофи. Последний дважды (1483 и 1487 гг.) отправлял в Москву с проезжавшим через Кафу русскими купцами грамоты с предложением перейти на русскую службу. Иван III отлично представлял себе, кто такой Захария; в грамотах великого князя он зовется не только "таманским князем", фрязином, но и "черкасином", "черкашинином". Иначе говоря, Иван III понимал, что речь шла о связях с адыгами. Но расстановка сил в конце XY века не позволяла Руси установить контакты с адыгами. Это произошло только во второй половине XYI столетия.
Проблема системности лексики в современной лингвистике
Лексикология является сравнительно молодым разделом языкознания в мировой лингвистике, но имеет богатую историю, свою методику исследования и представляет в настоящее время целостную систему научных дисциплин.
Еще в конце XIX века, исследуя состояние науки о языке, И. А. Бо-дуэн де Куртенэ предрек: «Лексикология, или наука о словах, как отдельная ветвь грамматики, будет творением XIX века» (Бодуэн де Куртенэ 1963: 17).
Становление русской лексикологии относится к советскому периоду развития отечественного языкознания. Развитие практической и теоретической лексикографии, отмеченное в последние годы крупными достижениями, стимулируется в первую очередь задачами национально-культурного и языкового строительства. Издано более 4000 словарей, значительная часть которых переведена на зарубежные языки или использована в качестве образцов при составлении различных словарей и энциклопедий (Апажев 1992: 62).
В основе развития лексикологии с самого начала лежали два фундаментальных теоретических положения, сформулированных в работах крупнейших представителей русского языкознания предшествующего периода - Ф. Ф. Фортунатова, И. А. Бодуэна де Куртенэ, А. А. Шахматова, М. М. Покровского, Л. В. Щербы, В. В. Виноградова и др. Это были идеи системности языка. Данные положения относятся к общей теории языка, но имеют исключительно важное значение для лексикологии, ибо именно в области лексики единство указанных характеристик языка выступает особенно ярко. Как отмечает Э. В. Кузнецова, «Социальность языка и его системность неразрывно связаны. И вместе с тем они обусловливают наличие в самом языке двух аспектов, а в науке о нем двух возможных направлений: внешнего, социолингвистического, и внутреннего, системно-семасиологического. В лексике эти два направления частично совпадают с разграничением лексикологии в узком смысле слова и семасиологии» (Кузнецова 1982: 7).
Предметом лексикологии является изучение словарного состава и прежде всего тех сторон, которые обусловлены факторами внеязыкового, социально-исторического характера. В ее задачи входит изучение вопросов формирования словарного состава языка, исторических изменений, происходящих в нем, проблем неологии и архаизации слов, систематизации лексики с генетической точки зрения, а также расслоения по сферам употребления, по степени активности, экспрессивно-стилистическим параметрам (Апажев 1992:63).
Семасиология изучает «лексическую систему языка и слово как элемент этой системы прежде всего с точки зрения внутренних закономерностей, организующих эту систему. Объекты семасиологии - это различные проявления системности лексики: лексико-семантические группы слов, явления семантического варьирования, закономерности сочетаемости слов, все виды семантических и формально-семантических оппозиций слов (Кузнецова 1982: 7).
Однако, по мнению Л. А. Новикова, М. Л. Апажева и других исследователей, такое определение семасиологии является слишком широким, так как последние разделяют единое учение о значении слова, т.е. лексическую семантику, на два взаимосвязанных аспекта, метода семасиологию (теория значения) и ономасиологию (теория обозначения).
Такое разграничение обеспечивает два подхода к изучению лексико-семантической системы языка «не только для раскрытия природы и прин ципов организации языковых единиц в категории в зависимости от характера ее использования участниками коммуникации, но и для раскрытия характера основных лексических категорий, тяготеющих в своей основе то к семасиологической (моносемия, полисемия, омонимия), то к ономасиологической организации (синонимия, антонимия, конверсия; семантическое поле) и к соответствующим видам их использования, реализации в языке» (Новиков 1982: 84)
При этом, безусловно, подчеркивается мысль, что семасиология и ономасиология неразрывны, неотделимы друг от друга как два аспекта и метода одной научной дисциплины - семантики.
На современном этапе идея системности лексики считается общепризнанной. Эта мысль, выдвинутая первоначально в качестве важнейшей задачи лексикологии в работах М. М. Покровского, Л. В. Щербы, В. В. Виноградова и других, стимулировала ее развитие, хотя и вызывала различное отношение со стороны лексикологов.
Масштабность и разнообразие единиц словарного состава, динамизм, сложность внутренней организации, обусловленная спецификой единиц-слов, давали основания для сомнений в правомерности системной трактовки и даже для отрицания: «... слова, имеют ту особенность, что они чрезвычайно многочисленны, точнее, что их количество в принципе не ограничено и не может быть точно подсчитано. Кроме того, словарь неустойчив и постоянно изменяется...» (Ельмслев 1962: 119).
Хотя системный подход к лексике стал определяющим, эта концепция встречает возражение со стороны отдельных исследователей. Свое отрицательное мнение по этому вопросу высказал В. М. Жирмунский: «...в лексике нет никакой системности, кроме той, которая обусловлена отношениями между явлениями самой действительности» (Жирмунский 1960: 70). Одним из главных доводов против признания системности лексики выдвигалось положение о том, что системность представляет собой простое отражение связей и отношений действительности и потому - в силу ее внелингвистической природы - не может быть предметом лингвистического исследования.
Если согласиться с такой трактовкой, то следует отказаться от изучения лексического уровня языковой системы, ибо содержание слов формируется прежде всего под влиянием факторов внелингвистического характера (Шмелев 1977: 183-185).
Общеизвестно что, все изменения наиболее ярко проявляются в лексике, так как она, непосредственно связанная с действительностью, реагирует на изменения в общественной жизни. Следует также отметить, что количество лексических единиц намного превышает количество единиц других уровней (фонем, морфем и др.) Осложняет системность лексики и то, что семантическое варьирование слов, порождающее многозначность, создает особую сложность их взаимоотношений (Кузнецова 1982: 9).
Ю. Н. Караулов отмечает, что во многих работах, в которых идет речь о «системной организации лексики», остается неясным, относится ли слово «организация» к объекту, означая исконно присущее данной системе свойство, или только к процедуре анализа, указывая тем самым лишь на конечную цель исследователя.
Лексико-тематическая классификация адыгизмов
Известно, что пополнение словарного состава языка совершается не только за счет использования внутренних речевых средств родного языка, хотя это главный путь, но в большом количестве случаев также за счет заимствования иноязычных слов. Следовательно, одной из важнейших задач исследования языка является лексико-тематическая классификация словарного состава, которая служит важным звеном в полном описании языка (Апажев 1992: 123). Что касается кабардино-черкесской лексики, то необходимо отметить, что исключительная заслуга принадлежит Н.Ф. Яковлеву. В его «Грамматике литературного кабардино-черкесского языка» (1948) приводимые тематические группы слов представляют несомненный интерес: названия древних орудий и оружия, домашних животных, названия частей тела, название металлов и т. д.
Большую роль в дальнейшем исследовании адыгской лексики в ис-торико-этимологическом плане сыграл А. К. Шагиров (1962). Им представлено значительно больше тематических групп: название частей человеческого тела и тела животных, названия предметов и явлений из области неживой природы, названия родства, названия, относящиеся к обозначению времени, орудий и предметов труда, слова, относящиеся к животному и растительному миру, названия кушаний и продуктов питания, названия действующих лиц. В перечисленных тематических группах рассмотрены общеадыгские исконные слова, имеющие параллели в других языках абхазско-адыгской группы, кабардинские слова, отсутствующие или малораспространенные в адыгейском языке, а также адыгейские слова, отсутствующие или малораспространенные в кабардинском языке. Следует отметить, что среди тематических групп встречаются объединения слов под названием «личные местоимения», «числительные», «глаголы», «прилагательные» и «различные слова».
Исследовав заимствованную лексику адыгских языков, А. К. Шагиров (1962) выделяет в ее составе новые для кабардинского языка тематические группы слов: названия предметов домашнего обихода и мебели, названия видов одежды, обуви и предметов туалета, названия тканей, названия различных мер и единиц измерения земельной площади, названия частей дома и строительных материалов, названия овощей, фруктов, зерновых культур, кормовых трав и некоторые другие слова из области сельского хозяйства, названия табачных изделий, названия месяцев календарного года и некоторые слова, относящиеся к обозначению времени, слова из области транспорта, путей сообщения и связи, названия повозок, их частей и предметов конской упряжи, названия сельскохозяйственных машин и орудий, названия механизмов и технических деталей, названия химических веществ, слова из области торговли и денежных отношений, слова из области медицины, названия хозяйственных, торговых и правовых учреждений, названия предприятий общественного питания, названия учебных заведений и культурно-просветительских учреждений, учебно-педагогические и научные термины, названия письменных и чертежных принадлежностей и слова, относящиеся к школьному быту, лите ратуре и искусству, физкультуре и спорту, слова, обозначающие лиц по их профессии, должности, роду занятий, слова, относящиеся к документации и деловой переписке, названия административно-территориальных единиц, общественно-политические, военные термины и др. слова (Шаги-ров 1962: 137-177)
Впервые в кабардино-черкесском языкознании о рассматриваемых словах как о лексико-тематической системе говорит М. Л, Апажев (1988,1992,2000). Определив ее как одну из четырех макрогруппировок лексической системы, М. Л. Апажев выделяет в составе лексико-тематической системы кабардино-черкесского языка 115 тематических групп: соматическая лексика, терминология родства, цветообозначающая лексика, названия пищи и напитков, лексика флоры, лексика фауны, названия бытовых предметов, природных явлений, обозначающие время, число и неопределенное количество (типа много-мало), названия важнейших орудий труда и инструментов, названия жилищ, хозяйственных построек и их частей, лексика строительного дела, названия сооружений и учреждений, названия транспортных средств, путей сообщения, слова из области торговли и денежных систем, названия системы мер длины, веса, объема, площади, названия традиционных профессий адыгов, названия болезней, средств их лечения, названия предметов топлива, веществ, материалов, названия металлов, терминология современного сельскохозяйственного производства, названия сельскохозяйственной техники, названия механизмов, их частей и связанные с ними слова, терминология связи (почта, телеграф, телефон), лексика документов и делопроизводства, лексика дошкольного воспитания и школьного дела, лексика профтехобразования, лексика высшего образования, названия письменных, канцелярских, чертежных принадлежностей, научная терминология важнейших дисциплин, общественно-политическая лексика, военная, спротивная терминология, слова из области искусства (кино, театр, живопись, музыка), лексика на циональной культуры и названия учреждений культуры, современная кабардино-черкесская ономастика и др.
Каждой из названных выше тематических групп М. Л. Апажев дает, на наш взгляд, исчерпывающую характеристику. А сопоставление с другими языками, в частности с русским, делает возможным более полное описание всей лексико-тематической системы кабардино-черкесского языка.
Материалы отдельных тематических групп даны в работах М. Л. Абитова и др. (1951), Дж. Н. Кокова (1966,1973,1974,1983), М. А. Мерету-кова (1970), К. X. Меретукова (1971,1972,1981,1990), Г. X. Мамбетова (1971), Б. X. Балкарова (1975), 3. Ю. Кумаховой (1975), Б. Ю. Хакунова (1975), X. С. Братова и др. (1984), X. М. Думанова (1984), О. X. Таова и М. А. Бзябзева (1976), X. X. Сукунова и И. X. Сукуновой (1998) и др.
Русский язык, обладая богатейшим словарным составом и развитым грамматическим строем, оказал влияние на развитие и обогащение других языков. Данная тема обстоятельно освещена в трудах многих ученых: X. Д. Водождокова (1955), Ю. Д. Дешериева (1958,1987), Т. А. Гуриева (1962), М. Л. Апажева (1963, 2000), М. Ю. Халиловой (1994) и др.
Но было бы ошибочно думать, что другие языки никакого обратного влияния не оказывают на русский язык (Апажев 1977: 11). Лексика языков народов Северного Кавказа, получившая отражение в художественной литературе на русском языке, вошла в состав языка этой литературы как его составной компонент и выполняет важную семантико-стилистическую функцию (Гальченкої 980: 12).
Фонетический аспект (ассимиляция)
Графическое преобразование заимствованного слова предполагает передачу его на письме средствами русского алфавита. Так, иноязычные слова из английского, арабского, греческого, латинского и др. языков изменялись в соответствии с графикой перенимающего языка (Апажев 2000: 259). Во многих случаях графическое освоение чужого слова происходило не сразу: в течение некоторого времени слово передавалось не русскими буквами, несмотря на то, что русский алфавит обладает достаточным набором графем для отображения звуков (Калинин 1978: 69).
Что касается кабардино-черкесского языка, то следует отметить, что развитие письменности шло сложным путем. С 1920 по 1923 гг. письменность осуществлялась на основе арабского алфавита, а с 1923 по 1935 гг. -на базе латинской графики. В 1935 г, кабардино-черкесскую письменность перевели на русскую графическую основу. Новый алфавит был составлен Т. Борукаевым и др. при консультативной помощи Л. В. Щербы. Некоторые изменения в графику внесла в 1939г. спецкомиссия под научным руководством Н. Ф. Яковлева (Багов 1982: 162).
Таким образом, созданный на русской графической основе алфавит способствовал приобщению народа к русской культуре, позволил упростить и удешевить бурно развивающееся издательское дело, открыв возможность печатания в одной типографии книг на языках разных народов.
Необходимость значительного переоформления региональной (экзотической) лексики, встречающейся в тексте повествования произведений при переводе, отпадает. Хотя между ныне действующим кабардино-черкесским и русским алфавитами есть существенное различие: расхождение между системами графем и фонем в русском алфавите минимальное, а в кабардино-черкесском - максимальное, т.е. в русском языке одному реже - двум фонемам соответствует один знак, в кабардино-черкесском, наоборот, одной фонеме - два, три и даже четыре знака (Багов 1982: 163). Учитывая эти особенности, отметим, что графическое преобразование экзотической лексики представляет незначительные изменения.
Фонетическое освоение иноязычных слов - процесс довольно длительный. Как известно, изменения эти вызываются, главным образом, особенностями фонологической системы заимствующего языка. Н. С. Трубецкой писал: «Фонологическая система любого языка является как бы ситом, через которое просеивается все сказанное... слушая чужую речь, мы при анализе слышимого непроизвольно используем привычное нам «фонологическое сито» своего родного языка, А поскольку наше «сито» оказывается неподходящим для чужого языка, постольку возникают и многочисленные ошибки, недоразумения. Звуки чужого языка получают у нас неверную фонологическую интерпретацию, так как они пропускаются через «фонологическое сито» родного языка» (Трубецкой 1960:59).
Следовательно, в регионализмах состав гласных и согласных подвергается изменению вследствие отсутствия аналогичных звуков в русском языке или в силу специфических фонетических норм, не допускающих появления звуков в тех позициях, в каких они встречаются в адыгских словах.
Так, современное русское «шашка» восходит к адыгскому сэшхуэ/сэшхо, которое, как отмечалось выше, состоит из сэ - «нож» и шхо/шхуэ - суффикс увеличительности. В период заимствования адыгского «сэшхо» (XVIII и начало XIX вв.) процесс взаимной мены свистящих и шипящих звуков: з-ж, с-ш, как показывают наблюдения исследователей, был живым в южновеликорусском диалекте, что привело к переходу сэшхо в «шашка». Можно предположить, что эти звукопереходы в ряде случаев могли быть вызваны действием в южновеликорусском диалекте закона дистанционной ассимиляции, как прогрессивной, так и регрессивной (Апажев 1971: 216).
Соотношение гласных и согласных фонем в языках различно: в одних языках, как во французском, финском, одинаковое количество гласных и согласных фонем, в датском 23 гласных и 20 согласных (ЛЭС 1990: 236), а в других, как в абхазском, абазинском, грузинском, русском, - разное количество при многократном перевесе согласных над гласными. Адыгские языки относятся ко второй группе. Больше того, они выделяются вместе с абхазским, абазинским и убыхским языками необычайным богатством согласных фонем, которым противостоит ограниченное количество гласных. В кабардино-черкесском литературном языке 47 согласных и 7 гласных фонем, из чего следует, что увеличивается диспропорция между консонантной и вокалической системой (ГК-ЧЛЯ-70). Хотя консонантизм кабардино-черкесского литературного языка по своему составу является менее сложным по сравнению с косонантными системами адыгских диалектов (Кумахов 1981: 120).
Сопоставление русского и кабардинского языков в данной плоскости выявляет разительный типологический контраст. Исходя из этого, рассмотрим процессы фонетической ассимиляции адыгской региональной лексики в контексте русского повествования.
1) Характерной особенностью гласных звуков в Кабардино-черкесском языке, как отмечает Б.Х. Балкаров, является то, что они подразделяются на две подгруппы: краткие - э, ы и долгие гласные - а, о, у, е, и, что отсутствует в русском языке. Краткие э и ы являются гласными среднего ряда и различаются лишь по подъему языка: при произношении первого гласного язык приподнимается слегка, а при произношении второго - занимает среднее положение. Артикуляция этих гласных вялая: голосовые связки слабо напряжены. Поэтому в их составе голоса меньше, чем в русских гласных полного образования, но зато много шума, создаваемого трением воздуха о слабо натянутые голосовые связки. Этот шум в виде придыхания сопровождает данные гласные на всем протяжении их звучания.
Долгие гласные - а, о, у, е, и носят дифтонгический характер и произносятся с призвуком. Сила призвука зависит от фонетических условий. Кабардино - черкесские гласные отличаются от русских еще и тем, что их качественная природа не зависит от соседних согласных, так как заметного взаимодействия между гласными и согласными не наблюдается в языке. В потоке речи, в любом фонетическом окружении, качественная характеристика гласного не меняется (Балкаров1960: 25).
АБХАЗО-АДЫГСКИЕ ЯЗЫКИ (северо-западнокавказские языки), западная ветвь северокавказских языков. Распространены в Адыгее, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Абхазии, а также в Турции, Сирии, Иордании, Израиле, США (смотри Абхазо-адыги). Число говорящих на абхазо-адыгском языке в Российской Федерации - 764,5 тысяч человек. Абхазо-адыгские языки делятся на абхазо-абазинскую (абхазский и абазинский языки) и адыгскую (адыгский и кабардино-черкесский языки) группы; промежуточное положение между ними занимает убыхский язык.
Фонетический строй абхазо-адыгского языка характеризуется крайней бедностью гласных и богатством согласных (до 80 фонем), включающих лабиализованные, палатализованные, шумные латеральные (л-лъ-лI), свистяще-шипящие (жъ-шъ-шI), увулярные. Для смычных характерна трёхчленная система из глухого придыхательного, звонкого и абруптивного (типа б-п-пI). Функционирует аблаут.
Морфологически абхазо-адыгские языки относятся к агглютинативным языкам. Именная морфология относительно простая по сравнению с глагольной. Имена различают категории притяжательности, определённости-неопределённости, числа. В абхазо-абазинских языках отсутствует категория падежа, в адыгских представлены абсолютивный (именительный), эргативный, творительный и превратительный падежи. В абхазо-абазинских языках представлена грамматическая категория класса человека и вещи (нечеловека) (смотри Классы именные), класс человека делится на подклассы мужчин и женщин: средний абхазский «уара» ‘ты’ (о мужчине) - «бара» ‘ты’ (о женщине).
Во всей группе различаются динамические и статические, финитные и инфинитные глаголы, местные и направительные превербы (смотри Аффикс). Личные аффиксы субъекта и объекта (прямого и косвенного) включаются в глагол, имеют строгий порядок расположения в зависимости от переходности-непереходности глагола. В глагол включаются также показатели каузатива, союзности, совместности, версии, отрицания, утверждения, временные и модальные показатели и др. В целом глагол исключительно сложен, нередко глагольная форма включает 10 и более морфем, что определяет полисинтетический строй абхазо-адыгского языка. Наречия, послелоги, союзы и частицы по происхождению связаны со знаменательными частями речи. Предлоги отсутствуют, их роль выполняют послелоги, последние особенно разнообразны в абхазском и абазинском языках, где отсутствие падежей компенсируется развитой послеложной системой.
Абхазо-адыгские языки - языки эргативного строя; средний адыгский «Ар ащ ежэ» ‘Он его ждёт’ (номинативная конструкция) - «Ащ ар ещэ» ‘Он его ведёт’ (эргативная конструкция). Функции придаточных предложений выполняют глагольные формы, включающие обстоятельства, аффиксы в значениях ‘где’, ‘когда’, ‘куда’, ‘почему’, ‘откуда’; средний абхазский «д-а-хъ-гылаз» ‘где он стоял’, «д-а-хь-неиз» ‘куда он пришёл’.
Основной порядок слов: «подлежащее + дополнение + сказуемое». Порядок слов особенно важен в абхазском и абазинском языках, где отсутствует категория падежа.
В заимствованной лексике преобладают русизмы (и слова, заимствованные через русский язык); также много арабизмов, фарсизмов и тюркизмов.
За исключением бесписьменного убыхского языка, абхазо-адыгские языки младописьменные.
Исследование абхазо-адыгских языков началось с конца 18 века (И. А. Гюльденштедт, П. К. Услар, Л. Я. Люлье, И. Грацилевский, Ш. Б. Ногмов, позже Л. Г. Лопатинский, Кази Атажукин); значительный вклад в изучение абхазо-адыгских языков внесли Н.С. Трубецкой, Д.А. Ашхамаф, Н. Ф. Яковлев, Г. В. Рогава, К. В. Ломтатидзе, З. И. Керашева и др.
Лит.: Рогава Г. В. Абхазско-адыгские языки // Языки народов СССР. М., 1967. Т. 4; Балкаров Б.Х. Введение в абхазо-адыгское языкознание. Нальчик, 1979; Кумахов М. А., Шатров А. К. Абхазско-адыгские языки // Языки Азии и Африки. М., 1979. Т. 3; Chi rikba V. А. Common West Caucasian: the reconstruction of its phonological system and parts of its lexicon and morphology. Leiden, 1996; Шагиров А. К. Абхазско-адыгские языки//Языки мира. Кавказские языки. М., 1999.
/Абаго/ Абагъуэ (Iэбагъуэ) [Абаго] черк. , р., п. рукав верхнего течения р. Белой. «Абаго – обширный хребет севернее Шугуса» (Апостолов , 24). Видимо, название относилось первоначально к пастбищам, на что может указывать и возможная этимология: Iэ «скот» (ср. Iэщ «скот домашний». Iэхъуэ «пастух», IэпIащэ «крупный рогатый скот»); 6эгъу(эн) «умножаться». Луга и сенокосы здесь пользуются особой славой и поныне.
/Абадзеш / «Абадзех». Вершина в верховьях р. Курджипс. В основе – этноним абаза. Этот топоним, по мнению Люлье , указывает на то, что абадзехи жили ниже (имеется в виду значение форманта -х, указывающего на «низ»; ср. уэх, кIах(э) и т. п.) абазинцев (Люлье , 6). Тот же этноним лежит в основе названия ст. Абадзехская – на п. б, среднего течения р. Белой. Ср. еще: Абдзэх къушъхьатх «абадзехский горный хребет» (записано в а. Кирова).
/Абарагу псын / Абэрэгъу псын [Абарагу псын ] шапс. , на берегу Ч. м., на р. Аше. Слово псын «родник» сочетается с антропонимом. Ср. «Абрахго» – название речки и озера на Ч. м. (Х.-Г , 13, 44).
/Абата там / Абатэхьэблэ [Абатахабла] черк. , «поселение Абатовых» – прежнее название а. Эрсакон (КЧАО). Ср. шапс. Абата там (там «возвышенность») – название хребта по л. б. ХьакIуцу – л. п. ПсышIо (Шапсугия).
/Абин / Абин – р., п. п. Адагума (бас. Кубани), совр. райцентр в Краснодарском крае. Крепость Абин построена в 1835 г. (Монперэ . 66.) Адыгская форма – Абын. Ср. абх. (абаз.) абна «лес».
/Агой / Агуй – шапс ., р. и с. в Туапсинском р-не Краснодарского края. Производно: Агуяшъхь «Агуя верховье». Ср. Агуяп «Агуя устье» – п. п. р. Сочи. Дюбуа де Монперэ , видимо, записал это название в форме Aughuie (название реки близ Туапсе). Последнее же он соотносил с этнонимом гуайя, что представляется возможным (Обзор этимологий. См.: К. КГН , 133, 134); однако ср. монг. агуй «пещера». {См.: А. Р. Дамба-Ринчинэ и М. С. Мупкин. Русско-монгольский словарь (под ред. проф. Г. Д. Санжеева). М., 1960, стр. 466. }.
Современное официальное название селения – Куйбышевское. Прежнее русское наименование «Карповка» – забыто.
/Агуцук ипсын / АгъуцIыкIу ипсын [Агуцук ипсын] шапс. , родник на л. б.. р. Шахе. «Агуцука родник».
/Адагум / АтIэкIумэ[Атакума] – адыгская форма топонима Адагум – назв. реки – п. Кубани и ж.-д. станции в Краснодарском крае. Исходной является скорее форма Адагум, которая представляется тюрк ской: из ада «остров» и кум «песок». Тюрк ское ада как название деревни (Ада) отмечено на смежной территории близ Тамани (Люлье , 6). Термин кум (гум), на наш взгляд, лежит и в основе гидронима Кума (адыгск. ГУМ) – в Ставропольском крае.
Название АтIэкIумэ закрепилось в устном народном творчестве адыгов. См.: Ад. Iу., 1,158.
По названию реки Адагум или Атагум, как свидетельствует Дюбуа де Moнпepэ, именовался округ натухаджей (одного из адыгских племен) – Монперэ , 65.
/Адамий / Адэмые, «Адамий» – адыг. , а, на п. б. Белой в Красногвардейском р-не ААО. Ср. название адыгейского племени адэмий («адемий» – на Шхагуаше (Белой), речкам «Пшага» и «Пшиш» – НГИИК. 56 - 72). Народ «адемжат» или «адеми» на Кубани отмечают различные авторы (См.: Монперэ , 19). Производное название – Адэмые ипсыялъ, где второе слово значит («его водное (заливное) место», «заболоченное (сырое) место». Старые названия частей аула:
1) Хьаткъо хьабл «Хатковых квартал».
2) Гурагухьабл «Гураговых квартал».
/Адыгейск / «Адыгейск». Город, заложенный в 1968 г. в Краснодарском крае для переселенцев из зоны затопления при сооружении Кубанского моря. См.: «Город морской – Адыгейск». «Комсомольская правда», 1970, 26 июня.
/Адыге -Хабль / Адыгэхьэблэ [Адыгехабла], «Адыге-Хабль», черк. , аул, центр Адыгехабльского района КЧАО, на п. б. М. Зеленчука. Из этнонима адыга, самоназвание кабардинцев и адыгейцев, и хьэблэ «околоток», «поселение». Аул основан переселенцами из Хабеза (КЧАО) в 1926 г. Так же образовано называние абазинского аула Абаза-хабель.
/Адыгея / Адыгей «Адыгея», каб.-черк. Неофициальное название Адыгейской автономной области в составе Краснодарского края РСФСР (область образована 27/VII 1922 г.). Из самоназвания кабардинцев и адыгейцев адыгэ и каб. суффикса принадлежности -й(йэ) {Этот именной суффикс возводится к общеадыгскому притяжательному (словоизменительному) аффиксу -й. Ср. адыг. ашь иыуын, каб. абы и унэ «его дом», адыг. сэсый, каб. сысей «мой», букв. «принадлежащий мне» (См.: М. А. Кумахов. Морфология адыгских языков (синхронно-диахронная характеристика), I. Нальчик, 1964, стр. 123). } «принадлежащий к адыгам», а также «земля адыгов». Этноним адыгэ образует и название аула Адыгэхьэблэ («Адыге-Хабль» – на картах) «адыгское поселение» – на М. Зеленчуке в КЧАО Ставропольского края. Происхождение этнонима адыгэ («адыге») окончательно не установлено. Высказаны различные предположения и догадки о первичной природе термина. Есть попытка толковать форму «адехе» (здесь настораживает то, что этимологизируется форма «адехе», а не «адыгэ») как образованную от арабского слова, вошедшего и в тюрк ские языки, аде «остров», «полуостров». Вторая часть этнонима при этом понимается как адыгское хы «море»: островитяне, жители морского полуострова (См.: «Pyсcкий вестник», т. 48, 11 – 12. М., 186З, cтp. 864). По мнению автора этой версии, «довольно вероятно», что имя произошло от полуострова Крыма, на котором они (адехе) жили около 300 лет под именем кабардов(см. там же). Указывают еще на остров Керченского пролива Атех, который впоследствии назывался Ада, как на пepвоocнoвy этномима адыгэ.
Ш. Ногмов пытался объяснить интересующий нас термин из этнонима ант и адыгского суффикса множ. числа -хэ («анты») (См.: Ногмов. ИАН, 21). Прав, конечно, А. К. Шагиров, когда он пишет: «Нельзя... выводить слово адыгэ из ант и хэ. Такое толкование данного слава было связало у Ногмова с тем, что он отождествлял предков адыгов со славянами-антами» («Очерки по сравнительной лексикологии адыгских языков». Нальчик, 1962, стр. 5).
Наиболее интересна гипотеза о происхождении этнонима адыгэ от абхазского адзы «вода». Видя в термине адыгэ более древнее адзыге (ср. убых. адзыгъе – для всех абхазских племен), Л. Г. Лопатинский этимологизирует его как «поморяне» («Заметка о народе адыге вообще и кабардинцах в частности». СМОМПК, вып. XII, стр. 1). А. К. Шагиров, считающий данное объяснение «интересным, хотя и недостаточно убедительным», приводит в пользу Лопатинского случаи соответствия в абхазо-адыгских языках звука д (адыгэ) аффрикате дз (адзыге): каб. дыд, адыг. дыды «шило» – абх. а-дзыдз а-дзадз; абаз. дзадзы id., каб. дын «шить», адыг. дыныр «шитье», абх.-абаз. а-дзахъра, дзахъра «шить» (Указ. соч., стр. 5, 52, 57). На объяснении Лопатинского основывается и Ган , когда он этимологизирует адыгэ как «водяные», «приморские жители» (Ган . ООКГН). Эта же версия о происхождении этнонима отразилась и в «Кратком топонимическом словаре» (М., 1966, стр. 16) В. А. Никонова: «адыге – предположительно из абхаз. адзы «аода» с суффиксом -га (т. е. «живущие у воды»). «Полагают, – добавляет Никонов, – что греч. дзиху {В историко-этнографической литературе также дзикхи, дзиги, зихи } (народ, живший в V в. до н. э. на Черноморском побережье Северного Кавказа) – испорченное адыгэ».
В. М. Иллич-Свитыч видит в древних языгах, перекочевавших в I в. н. э. от Меотиды к Дунаю, не иранцев, а народ абхазо-адыгского происхождения, оторвавшийся от компактного адыгского массива на Кубани и вовлеченный в сарматскую миграцию. Иллич-Свитыч находит справедливым мнение Лопатинского о том, что в этнониме «зигои», «зигхои» византийских авторов отражается древнее самоназвание адыгов (αςυγωα ) {Эта форма близка к термину адзыгъэ, которым современные адыгейцы называют абхазцев (см.: ТСАЯ, 4)}, а форма «’ιαςεγςε » еще точнее передает это самоназвание {См.: В. М. Иллич-Свитыч. Caucasica. – «Этимология». (1964). М., 1965, стр 336 }. Подробнее обзор этимологий см.: К. КГН , 167- 170.
/Ажек / Ажэкъуэ [Ажеко] каб. , пастбище и р. – п. п. Лабы, «балка козла». Ср. «Ажек» – п. п. Сочи.
/Ажийха япсынашха / Ажийхэ я псынашъхьэ [Ажийха япсынашха] «Ажи(евых) источник (родник)» – к ю.-з. от а. Псауче-Дахе.
/Ажо хакуж / Ажъо хэкужъ [Ажо хакуж] шапс. , «селище Ажоевых» – на л. б. р. Аше в р-не а. III Красноалександровского.
/Ажу / Аджыу – шапс. , п. а. Шахе.
/Азгуч / Азыгьуч [Азигуч] адыг. , возвышенность по л. б. р. Псыба. Первую часть названия можно сравнить: «Азипс» (пс «вода») – название болотной речки нa Кубани (Апостолов , 121); «Азюпсь» – приток Убина (Люлье , 8); «Азжьхе» – приток Пшиша (Х.-Г , 38); Азып, Азыпэтх, Азыпэтхахъу (см. Азып).
/Азезжибхгу/ Х.-Г , 44 об.).
/Азепс/ – п. Абина (Х.-Г , 42); пс «река».
/Азиштау / Азштау – местность по л. б. р. Белой у Каменномостского (Хаджоха); -тау (тюрк .) «гopa».
/Азматхабль / Азмэтхьаблэ [Азматхабль] – адыгское название ст-цы Великой.
/Азов/ . См. Аскала.
/Азып / Азып – шaпс., название родниковой речки на п. б. Агуипс. – п<пэ «устье». Ср. в этом же районе: Азыпэтх (тх «хребет»), Азыпэтхахъу «пастбища на хребте Азыпэ», Азыпэ ичIыгъу («брод») – название брода через р. Пшиш. Возможно, азы – из абаз. адзы «вода».
/Аксаут / Ахъсэут [Ахсаут], «Аксаут» черк. , река, одна из составляющих (правый рукав) М. Зеленчука. Название реки закрепилось и за поселением на ней – Хасаут («Хасаут-Греческий» – по картам). Ср. Хасаут – п. п.Мушта в бассейне Малки (КБАССР) и Аксуат – на Кубани (См.: К. и Ш. БTC, 135, 136).
Первый компонент гидронима Ахъ- (из тюрк . (карач.) ак «белый») в форме Хъэсэут («Хасаут») присутствует с перестановкой звуков (метатезой). Если принять во внимание, что формы Аксаут – Хасаут – Аксуат являются родственными (на это указывают А. В. Суперанская и др.), то компонент -саут можно возвести к топонимическому термину суат в значении «место водопоя лошадей» (тюрк . су «вода», ат «лошадь»). Ср. Хасан суат – из балкарской микротопонимии (К. и Ш. БTC, 135, 136). При этом гидроним в целом значит: «белая (чистая) вода, где поят лошадей».
Однако при объяснении второй части гидронима можно иметь в виду и номенклатурный термин соут (саут) «горы, покрытые лесом» (Мурзаевы Э. и Д. СМГТ, 208). Ср. балк.. Сауту К. и Ш. БTC, 111).
/Алаби иптляп / Алабий иплъапI шaпс . Скала юго-восточнее Бланаута (Кубишинских водопадов). «Алабия наблюдательное место».
/Алалама ябг / Алалэмэ ябг [«Алалама ябг»] шапс. , «Алаловых гора» – на л. б. р. Псыба.
/Алепси / Алэпсы [Алепси] шапc., л. п. Туапсе; псы «река (М. Псеушхо).
/Aминoвка/ – р., впадает в Белую в. с. Хаджох. По имени Магомеда Амина – наиба Шамиля, который здесь вершил суд над иноверными, сбрасывая их с крутого известнякового берега в р. Белую. Это место сохраняет название «Судилище Магомеда-Амина».
/Амуко/ – г. ГКХ; ср. образования на -ко (адыг. къо «долина, балка»).
/Анапа/ Анапа – город-курорт на Черном море. Топоним был предметом внимания ряда ученых. Предложены этимологии: Ана + пэ «устье» – «устье Аны» {См.: Н. Я. Марр. Сухум и Туапсе (киммерийский и скифский вклады в топонимику Черноморского побережья). – «Известия Российской Академии история материальной культуры», т. 4. Л., 1925; И. А. Джавахишвили. Основные историко-этнографические проблемы истории Грузии, Кавказа и Ближнего Востока древнейшей эпохи. – «Вестник древней истории». М., 1939, № 4. стр. 43 и др.; Анэ (Iэнэ) «стол» + пэ «край» – по форме мыса, напоминающего край круглого стола.
Перовое из этих предположений находит больше параллелей в адыгской топонимии – ср. Улап, Афыпсып, Мыекъуап, Агуияпэ, «Чебзипе», «Казиап», а по Джавахишвили – и Пантикапа (Пантикапей), Синопа, Хопа {См.: И. Л. Джавахишвили. Указ. соч., стр. 43. } и др. Сомнения могут быть связаны лишь с тем, что на данной территории не отмечена река с названием Ана. Не зафиксировано название, предшествовавшее современному Бугур (см.).
Однако компонент Ана интересно сопоставить с убыхским названием реки – «anoje» {П. К. Услар. Абхазский язык (о языке убыхов, словарь). Тифлис, 1887. }, а также с основой ряда абхазских топонимов: Ана-ха, Ана-капста (ана-ка «ледник»); древнее название Нового Афона – Ана-копия {См.: X. С. Бгажба . Бзыбский диалект абхазского языка (исследова- ние и тексты). Тбилиси, 1964, стр. 255. }.
В разное время Анапа была известна и под другими названиями: греч. Горгиппия, генуэзск. Мапа (или Maparium), тюрк . Бугуркала (см. Бугур).
Обзор этимологий см.: К. КГН , 134 – 136; см. также: Никонов. КТС, 24.
/Aнaпa гогу / Анапа гъуогу шапс. , «Анапская дорога» – из Хатрамтук в г. Анапу.
/Анастасиевка/ . См. Псынако.
/Анбашь/ – равнина в бас. р. Пшеха (Х.-.Г., 37 об.).
/Андрюк / Андрыгу – черк. , р., г. и пос. по л. б. М. Лабы. По-русски пос. называют «Андриковская», а речку – «Андрюк». Известно также название Шан (1-й, 2-й, 3-й). Значение не ясно.
/Ардохаич/ – а. и р. у черкесского племени ардона (между убыхами и абхазами); Ardokhaitche по-черкесски означает «селение ардонов» – Монперэ , 92. Судя по тому, как записан автором второй компонент названия Шимитокуадж в форме – «Шиметдухаич», можно заключить, что часть – хаич в приведенном названии – искаженное адыг. слово къуадж «селение», «общество». Но надлежит изучить, было ли такое черкесское племя – ардон (?).
Дюбуа де Монперэ ссылается на итальянских географов средних веков, которые под названием Ардохаич знали церковь и именовали ее церковью Santa Sophia (Монперэ , 92).
Ср. «Арден» – названия притока р. Ходзь (Х.-Г , 36 об.) и р. Терек (Х.-Г , 31 об.).
/Ариуш / Арыушъ [Ариуш] шапс. , хребет на п. б. р. ПсышIо (а. Кирова). Значение не ясно.
/Армавир/ . См. Ермалихабла.
/Арты куадж / Арты къуадж [куадж] букв. «Арты селение (община)» шапсугское название абазинской (джикетской) общины Apд, во главе которой стояла феодальная фамилия Ардба. Турки эту общину называли Артлар (турецкую форму мы предпола гали и ранее, видя в топониме иную основу). Эвлия эффенди, турецкий путешественник, а 1641 г. упоминает о племени арт у впадения Мзымты в море и называет пристань этого племе ни-Артлар (форма множ. числа от этнонима арт). Эта турецкая форма, отраженная в документах XVII-XIX вв. (Л. И. Лавров ), впоследствии изменена на немецкий лад Адлер (в немецком Adler «орел») «генералами из русских немцев» (Ефремов, 90). Название Адлиа (Кахаберский сельским совет Абхазии), по мнению X. С. Бгажбы, утверждено абхазцами, переселившимися из Адлера (Бгажба . БДАЯ, 25).
Русское укрепление, основанное здесь в 1837 г., называлось «Святого Духа» (Святодуховск).
/Архипо-Осиповка/ Архипо-Осиповка . Курортный пос. на бер. Черного моря в устье р. Вулан. В долине реки Вулана рядовой Тенгинского полка Архип Осипов взорвал пороховой погреб и погиб сам в 1840 г.
/Аскала / Аскъалэ [Аскала]-адыгское название Азова; «крепость (город) acов»; ср. тур. Аз-акъ, русск. Аз-ов.
По наблюдениям ряда исследователей, ас – этнический термин. Абаев говорит, что термин ас – «одно из самоназваний осетинского племени в прошлом, перенесенное впоследствии на новых насельников той же территории. Известно, что территория позднейшей Балкарии была занята в прошлом (до XIII – XIV вв.) осетиноязычным населением. Принадлежавшее этому населению наименование ас удержалось и после того, как язык был тюрк изован» (ИЭС, I, 79). В языке современных осетин Асы, Аси, Асси означает «Балкария», «балкарцы» (Абаев, там же).
Но данное значение, как справедливо указывают исследователи, вторично. Абаев ссылается на И. Барбаро, писавшего: «Алания заимствовала свое имя от народа аланского, называвшего себя на своем языке Ас» (Абаев. ИЭС I, 80). Абаев считает, что значение самого этнонима ас не ясно, но высказывает предположение о возможной связи его с авестийским asu «быстрый» (там же).
Вторая часть топоосновы – къалэ употребительна в тюpкской, а через него – и в адыгской топонимии в значении «крепость, укрепленное место, замок, город» (Мурзаевы Э. и В. СМГТ, 95). Исходное значение къала – перс, кала «холм». «крепость на холме» (См.: Никонов. КТС, 167).
Таким образом, аскъала можно понимать как «крепость асов», «асская крепость».
/Асланбек иуашха / Аслъэнбэч и Iуащхьэ [Асланбек иуашха] черк. , «Асланбека курган» – к в. от а. Бесленей, на п. б. Б. Зеленчука.
/Ассоколай / Аскъалай [Аскалай], «Ассоколай». адыг. , аул на л. б. р. Марта в Теучежском р-не ААО. Притяжательное образование (с притяж. суффиксом -й), как и обычные адыгейские называния Къэбэртай, Тэхътэмыкъуай, Еджыкъуай и др.
Аул Аскъэлай образовался из трех, ранее самостоятельных аулов: Арапий, Аскъэлай и Емзыкъуай. Производное назв. – Аскъэлэе гъогужъ(гъогужъ «старая дорога»).
В основе названия – адыг. личное имя Аскъал. Два брата, Аскъал и Гъот Чесебиевы, поделив своих подданных, в свое время образовали Аскъалай и Гъотэгъуай. Временем основания современного аула считается 1850 г. Имя Аскъал – иноязычного происхождения (видимо, оттопонимическое).
/Атаказауапха – Чура/ Атакъазау [Атаказау] шапс. , гора у истоков р. Бзыч – л. п. Шахе. Атакъэ «петух», зэу(эн) «драться»; известна и форма АтакъэзэуапI (пI «место»). Название – по форме скал на горе.
/Атекай/ – п. Адекума (Люлье , 7); ср. «Атедчей» – п. Бекена (Х.-Г , 42 об.). Значение не ясно, хотя топоним подобен адыгским притяжательным образованиям типа Къэбэртай, Адыгей и под.
/Аутль / Аулъэ [Аутле] шапс. , гора, дающая начало речкам Хъоджэ, Гъопс, которые образуют р. Хьэджэкъо – п. п. ПcышIo. Аулъэ псычъыI «холодная вода на Аутле». «Аутл (Шесси)» – Апостолов , 26.
Ср. совр. адыг. фам. Аулъэ «Аутл-ев».
/Аушедз / Аушэдз [Аушедз] шапс. , река, протекающая близ а. Панахес и впадающая в Хъуны ипс (л. п. Кубани). Значение не ясно. Гидроним, возможно, представляет собой контаминацию из тюрк . аууш «перевал» и абазин. дзы «вода». Перевальная речка (?).
В литературе отразились различные формы записи гидронима: «Аушедз» (Х.-Г , 42); «Аушед», «Аушедские болота» (Люлье , 7); «Аушец» (Сухой Аушец, Moкрый Аушец) – Апостолов , 121.
/Афай/ Афай шапс. , хребет, тянувшийся от Новороссийска на юго-вocток. Ср. основу афы (см. Афы).
/Афипс / Афы адыг. , гора в верховьях р. Афыпс, около горы Лысой к з. от Гойтхского перевала.
Из абаз. афы «молния». Названия других объектов Кавказа по «молнии»: каб. ЩыблэуапIэ «место, где ударила молния» – название кургана на п. б. Лескена; карач.-балк. Элия ургъан, где элия «молния», ургъан – причастие от глагола урургъа «ударить» (Карачай, Балкария) и др.
Производные: Афыпс (см.), Афыпсып (см.). Ср. Афай – название одного из хребтов Западного Кавказа.
/Афипс / Афыпс, «Афипс» адыг. , река, л. п. Кубани. Haзвана по горе Афы (см.) в ее верховьях: Афы + пс(ы) «река». Производное образование – Афыпсып (см.). Каб.-черк. вариант – АфIыпс, якобы состоящий из IэфI «сладкая» и псы «вода», является скорее результатом ложных ассоциаций. Последнее неприемлемо хотя бы из-за того, что подобному каб.-черк. сочетанию в адыгейском должна бы отвечать IaшIync, чего на деле нет. Ср. форму «Ахупс» (Ногма, I, 237).
/Афипсип / Афыпсып, «Афипсип» шanc., название аула в устье р. Афыпс- Букв. «Афипса устье». Ср. аналогичные образования: Уляп (Уляпэ), Лабапа и под., где п(э) «нос», «начало», «устье». см. Афы, Афыпс, Афай.
Части аула называются: Хакужъхьабл – старое поселение, ЧылэуначIэхьабл «околоток аула с новыми домами».
/Ахинтхачаг / АхинтхьэчIэгъ [Ахинтхачаг] – шanс.; из Ахин – имя бога скотоводства и тхьэчIэгъ «под богом» (название священных мест, где приносились жертвы). Название принадлежало вековому дереву, увешанному оружием и считавшемуся священным (в долине р. Шахе).
/Ахмет-гора / Ахъмэтыбг [Ахметибг] адыг. , «Ахмет-гора». Продолговатая отвесная гора близ слияния Большой и Малой Лабы у ст. Курджиновской. Существует версия о том, что горой сохраняется имя предводителя войска, который, чтобы избежать плена, бросился с утеса, предварительно завязав глаза своей лошади.
По одному из вариантов этой версии этим всадником был черкес Ахмет Багарсоко, по другому – турецкий военачальник.
Но эти версии могут быть позднейшими народными мотивировками названия, подлинная история которого утрачена. Есть сведения о том, что на вершине горы Ахъмэтыбг стоит высокий надгробный камень, называемый «Архъэшу и сын» (см. Ад. Iу., 232).
/Ахтырский/ . См. Мачан.
/Ахун / Ахын, «Ахин», «Ахун» адыг. , в языческой мифологии адыгов – бог скотоводства, покровитель рогатого скота. Ежегодно (осенью) Ахуну приносили в жертву корову и черных коз. Корова, которую Ахун избрал, ревом давала знать своим хозяевам о том, что она удостоилась стать жертвой. Корову после этого мыли молоком, и она сама отправлялась к месту жертвоприношения – к реке Шахе. Поэтому такая корова именовалась по-адыг. Ахынэ ичэм лъэрыкIу – «самошествующая корова Ахина». Жертвоприношение совершалось под вековыми деревьями, называемыми ТхьэчIэгъ (Ахин итхьэчIэгъ «под божеством Ахина»). Эти места были священны. Под их сенью преследуемые находили защиту. О культе Ахуна подробнее см.: СМОМПК, XXIX, стр. 116; см. также: ТСАЯ, 10, 11.
Производные названия: шапс. Ахинтам «Ахина возвышенность (берег)» – пос. по п. б. Шахе; каб. Ахын Iуфэ «Ахина берег» (Нартхэр, 461). Следует изучить отношение араб. ахун «священнослужитель» к имени Ахын (Ахун, Ахин).
/Ацгара / Адзыгъэрэ [Адзыгара] черк. , горное пастбище в верховьях Лабы. Абаз. адзы «вода». Ср. в этом же р-не Адзыгъэщто.
/Ацепси / Ацэпсы [Ацепси] шапс. , п. п. Шахе; -пс ы «речка» (Б. Кичмай). Первый компонент ср. в гидронимах: «Ац» – п. п. Сочи; «Ацгара» – п. Кодоры; «Ацезивгу» – река, впадающая в Геленджик- скую бухту (Люлье , 7).
/Ацетука / «Ачетук» – гора в Адыгее. Справедливо мнение, возводящее топоним к адыгейским ачъэ «козел» и тыку «кут» {Семантика адыгского термина тыку близка к значениям южно-русск. кут: угол, зауголок, закоулок, тупик; вершина или конец глухого захода, залива, заводи, мыса. – См.: Вл. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка, т. II., М., 1956, 227. } (Р. НэмытIэкъу. Адыгэ топонимикэм изэгъэшIэн. Газ. «Социалистическэ Адыгей». Майкоп, 21/VI 1968 г.).
Ср. другие адыгейские образования на -тыку: Хьэтрамтыку, Псэйтыку, возможно, Есэнтыку и под. Ср. «Аче» в названии старой крепости на мысу Карош – «Аче-кале».
/Ачажийшха – Чугуш/ Ачъэжъыишъхьэ [Ачажийшха] адыг. , «козлов (туров) старых вершина» – по п. б. верхнего течения р. Белой. Шапсуги и абадзехи так именуют гору «Чугуш».
/Ачажук ихaкуж / АкIэжъыкъу ихэкужъ [Ачажук ихaкуж] шаnc., «селище Ачажука» – на л. б. Аше.
/Ачежбок / Ажэжьбэкъу [Ажажбоку] черк. , название двух огромных вершин, образующих в подошве подобие ворот (русское название «Чертовы ворота»). В основе алыгского названия – другое сравнение: ажэжь «старый козел», бэкъу «промежность ног» (а. Ходзь).
/Ачепш / АкIэпшъ [Ачепш] шапс. , хребет на п. б. ПсышIо (а. Кирова). Видимо, фамилия.
/Ачипсе/ , «Ахчипсоу» – р. на склоне г. Ачишхо, п. Мзымты (у устья – древняя каменная крепость – Ефремов, 41), -пс е видимо, из адыгского псы «вода, река», как и в родственном по образованию абазинском этнониме «ачипсоу». На Мзымте называют племя «ахчисы» (Ефремов, 84). Ср. компонент ач- в назва нии горы Ачишхо.
/Ачишхо/ – г. в окр. Красной Поляны; адыг. -шхо «большой, -ая». см. «Ачипс». «Ачишхо и в прошлом служил для выпаса скота медовеевцев (абхазское племя) и даже назывался у черкесов «Медозюй-Кушх (Къушъхьэ «гора») – «гора Медозюев» (Ефремов, 119).
/Ашапа / Ашапэ [Ашапа] шапс. , р., впадает в Черное море; «устье (пэ) Аше». Существует и вариант АшапIэ «место Аше». Ср. «Ашампе (Ашамбе)» (Люлье , 7), «Ашампет» (Монперэ , 71) – в р-не Геленджика.
/Аше/ Аше – р. и пос. на Черном море между Лазаревским и Макопсе. Название мало изучено. Местное население пытается увязать его со словом Iаше «оружие», якобы потому, что в районе Красноалександровских аулов, где протекает Аше, изготовлялось оружие. Но вероятнее связь с этнонимом ашо, которым абхазцы называют абазин.
У Дюбуа де Монпере находим форму «Дзиаше».
/Ашухабль / Ашухьабл [Ашухабль] адыг. , «поселение Ашу(евых)» – адыгейское название совр. ст. Саратовской (а. Шенджий).
/Бабуков аул/ – название каб. аула, который находился на месте совр. станицы Незлобной близ Георгиевска до 1859г. (Владыкин, II, 141). В основе – каб. фамилия Бабыгу. Ср. Бабыгуей – прежнее название каб. с. Сармак; шапс. Бабыкъо – р. и аулише на л. п. р. ПсышIо (Шапсугия); Бабыгу – ю.-в. п. Эльбурган (КЧАО).
/Баговская/ – станица на л. б. р. Ходзь; «Баговские горы» – между М. Лабой и Белой. По названию абхазо-абазинского племени багъ [баг]. Ср. совр. каб. фам. Багъы «Багов».
/Багудыр хабль / Бэгъудыр хьабл [Багудыр хабль] адыг. , «поселение Багудыра» – на р. Курджипс.
/Баджатама псычиа / Бэджэтэмэ псычъыI [Баджатама псычиа] шапс. , «ключ (букв, «холодная вода») Баджетовых» (а. Кирова).
/Баджахабль / Бэджэхьабл [Баджахабль] шапс. , «Баджевых поселение» – л. б. Ныожий (п. б. Аше); по тому же антропониму – Бэджэшъей [Баджешей] – речка, которая вместе с ПсэйкIэтыку составляет л. п. Аше. Последнее название принадлежит и хребту (на картах – «Бикиши»).
/Бадзажапху ипсын / Бэдзэжьапхъу ипсын [Бадзажапху ипсын] шапс. , «родник Бадзажапх» (видимо, прозвище – «дочь Бадзежа») – л. п. Шахе. Название связывают с тем, что женщина из названного рода в роднике купала ребенка.
/Баи куладж / БэIы къуладж [Баъи куладж] шапс. , «Баъи (видимо, имя) балка» – речка, л. п. Шахе. Отличают БэIы къуладжэшху (-шху «большой, -ая»).
/Бай мез/ Бай мэз [маз] адыг. Название леса между а. Шабанохабль и устьем р. Псекупс (Теучежский р-н). Бай (заимств. из тюрк .) «богатый», «богач»; мэз «лес». Топоним с тем же первым компонентом – Бай лъахъ (балка) – в том же районе. Ср. балк. Бай орун «богатое место» – в Чегем. ущелье (К. и Ш. БТС , 37).
/Бакан/ Бакан – п. Адагума. Адыгская форма – Бэкъан. Для объяснения гидронима можно привлечь:
1) личное мня Бакан (известна версия о том, что это имя принадлежало крымскому хану, убитому здесь);
2) турецкое balkan, имеющее различные значения: «болото», «место, поросшее густым лесом или кустарником», «равнина, низменное место» и др. {См.: Н. И. Толстой. Славянская географическая терминология. М., 1969, стр. 73, 74. }. Утрате «л» (l) в адыгском употреблений термина balkan могла способствовать ассоциация его с распространенным на Кавказе личным именем Бакан (Бекъан, Байкан);
3) бакъан (бакан) – собственно бзыбское имя абхазов (Бгажба . БДАЯ, 244).
Гидроним нуждается в дальнейшем исследовании.
/Бальше / Бэлъшэ [Бальше] черк. , пастбища к востоку от ст-цы Исправной. Значение не ясно.
/Бамбак / БэмбакIэ [Бамбача] «Башбак» черк. , л. п. М. Лабы (а. Ходзь); -кIэ «конец, край».
/Банеж хой / Банэжь хуей [Банеж хой] каб. , местность на л. б. Маргушипс; банэ (адыг. панэ) «колючка, колючий кустарник». -жь(жъ) «старый», хуей «поляна». Ср. топонимы с компонентом банэ (панэ): каб. Банэхукъуэ (ху «белый, -ая»; къуэ «балка» – «балка белых колючек») – в верховьях р. Мазеха: БанэIэбжэ (Ад. Iу., 302); адыг. Панэхэс «живущие в колючках» (Адыгея); Бэнэкъуэ – станица «Беноково» – в Адыгее и др.
/Баракаевская / Баракъай [Баракай] адыг. , притяжательная форма от антропонима Баракъ (ср. нариц. адыг. быракъ, каб. бэракъ «знамя»), совр. станица Баракайская (р-н Ходза).
/Бардакопс куладж / Бэрдэкъопс къуладж [Бардакопс куладж] шапс. , «балка Бардакопса» (Бэрдэкъопс – «речка Бэрдэкъо (Бердуко)» – п. б. р. КуадэшъхьапIэпс. Русское название – Казачья щель. Район М. Псеушхо. Ср. БэрдыкъотIуакI (тIуaкI «ущелье», «долина среди гор»). Там же.
/Баста псын/ Баста псын шапс. , «Басты родник» – на л. б. Аше.
/Басты хакуж / Басты хэкужъ [хакуж] шапс. , «аулище Басты» – близ Б. Псеушхо.
/Батахабла / Батэхьэблэ [Батахабла] черк. , «Баты (имя) поселение»; Батэмэз «Баты лес» (Шапсугия). Имя Батэ [Бата] сравним с Бата {«Журнал Министерства народного просвещения», ч. 12-я. СПб., 1836. стр. 422. } – древнее название современного Геленджика. По другим сведениям, такое название принадлежало лиману и городу на месте совр. Новороссийска.
/Батмызако хакуж / Батмызэкъо хэкужъ [Батмызако хакуж] адыг. , «аулище Батмызоко» – на р. Анчас в Теучежском р-не ААО.
/Батрай уашх / Батрай Iуашъхь [уашх] адыг. , «Батрая курган» – у а. Вочепший.
/Бганае хакуж / Бгъэнэе хэкужъ [Бганае хакуж] шanc., «Бганово селище» – п. б. ШIоикъопс.
/Бги гауа / Бгы гуэуа [Бги гауа] черк. , термин бгы в адыг. и каб. имеет значание «возвышение, холм», «гора средней величины»; гуэуа – причастие прош. времени от глагола гуэун «обвалиться»: обвалившаяся гора, обрыв. Другие названия с первым компонентом бгы: каб. Бгы къипхъ (къипхъын «высыпать») – з. Аушигера; каб. и адыг. Бгыплъ (-плъ «красный, -ая, -ое») – на Лабе и других местах; шапс. БгышIу (шIy «хороший, -ая») – на п. б. ПсышIо; каб. Бгыху (-ху «белый, -ая, -ое») – утес у а. Псауче-Дахе и др.; Бгы хужь (ху-жь «белая старая (большая)» {Следует отличать от хужь «белый, -ая, -ое» } – название меловых обрывов близ а. Хабаз в КЧАО и других местах; шапс. Бгыф (-ф «белый, -ая, -ое») – на п. б. р. ПсышIо (а. Kирова) и др.
/Бгошехабль / Бгошехьабл [Бгошехабль] адыг. , название аула, выселившегося в Турцию. Ныне на его месте селение «Белое», на п. б. р. Белой. В первой части – антропоним, во второй – хьабл «околоток», «поселение». Ср. Бгъошэтыку (тыку «кут»).
/Бгуаша хабль / Бгъуашэ хьабл [Бгуаша хабль] адыг. , название старого поселения (хьабл) на месте современного Майкопа. Различают Бгъуашэ ин (большой) и Бгъуашэ цIыкIу (малый). Первое слово – антропоним.
/Бдзажеико / Бдзэжьеикъуэ [Бдзажеико] черк. , «рыбная балка (речка)» – л. п. Лабы (устье Уляпа). Ср. «Пцезжиякко». (Х.-Г , 37) – бас. Кубани.
/Бедзепс/ (Х.-Г , 38 об.) – п. л. Афипса; «Безепс» (Апостолов ,121); -пс «река».
/Бекишей/ л. п. Аше. Видимо, притяжательная форма с основой – антропонимом. То же название принадлежит и вершине в верховьях речки.
/Белореченск/ . См. Шитхала.
/Бенепсин/ – п. Бугура (Люлье , 7); псин из псын (э) «родник».
/Березг хабль / Бэрэздж хьабл [Березг хабль] адыг. , «Березговых поселение» – старое название окраины Майкопа на p. Белой.
/Берендуапь/ – р. ю. Осакая (Люлье , 8); -апь из (а)п(э) «устье».
/Бесленей / Беслъэней [Бесленей] черк. , аул Хабезского р-на КЧАО, на п. б. Б. Зеленчука. Топоним представляет собой притяжательное образование от имени, как полагают, князя Беслана, или Берслана {См.: Б. X. Балкаров. Язык бесленеевцев. Нальчик, 1959, стр. 13. }. Cp. этноним беслъэней (бесленей). Ср. притяжательные образования Адыгей (см.), Къэбэрдей (см.) и под. Названия частей аула: Тэркъаней [Тарканей], «Тарканово»; Бэгупсей [Багупсей] «Багупсово»; Тхьэзыртокъуей [Тхазыртокой], «Taзapтуковcкoe». Последнее известно и как общее (устаревшее) наименование населенного пункта. Аулу более – 150 лет. До занятия современной территории он последовательно располагался на р. Джэджэн о бассейне p. Урупа и в местности Хьэшцыгъуей близ Невинномысска. Население аула – бесленеевцы – носители бесленеевского диалекта кабардино-черкесского языка. Названия по этнониму беслъэней: Беслъэнейм я мэз (я мэз «их лес») – близ а. Вочепший; «Бесленеевская» – станица на п. б. Ходза. «Беслъэнеишхуэ» – Бесленея большая (Ногма, I, 238).
/Бехгиикко/ – п. Абина (Х.-Г , 42); -ко из къуэ «балка»; «Бжаккуладь» -п. Убина (Х.-Г , 41 об.); во второй части- искаженное адыг. къуладж «балка».
/Бжассома япсын / БжьашIомэ япсын [Бжассома япсын] шапс. , «Бжассовых родник» – по л. б. Псыбэ; БжьэшIо хэкужъ («аулище») – по п. б. Aгуипс.
/Бжашохабль / БжашIохьабл [Бжашохабль] шапс. , название старинной усадьбы на л. б. Ныожъый. «Поселение Бжашо» (фам.).
/Бжедугхабль / Бжъэдыгъухьабл «Бжедугхабль» адыг. , а, на л. б. р. Белой в Красногвардейском р-не. Название – по этнической принадлежности основателей аула – бжедугов, переселившихся сюда в 1871 г. с территории современного Теучежского р-на. Букв. «бжедугов поселение». По этому же этнониму называются: гора (Бжъэдыгъу) на л. б. Адыл-Су (Приэльбрусье); курган Бжъэдыгъу Iуашъхь – близ а. Шенджий. Об этимологии этнонима бжъэдыгъу (бжедуг, бжедух) нет единого мнения. Известны гипотезы: из бжъэ «рог» и дыгъу(н) «похищать» {См.: Хаджимуков. Народы Западного Кавказа. – «Кавказский сбор ник». т. 30, 1910, стр. 26, 29, 30. Этимологию бжъэдыгъу «похитивший рог» можно иллюстрировать параллелями из антропонимии: Ажэдыгъу (ажэ «козел»), Уэншэкудыгъу (уэншэку «матрац»), Лъакъуэдыгъу (лъакъуэ «нога») }; из тюрк . беш-даг «пять гор» {Там же, стр. 26 - 27. }; из адыг. бжьэ «пчела».
/Бжелакко/ – р., впадает в Черное море (Х.-Г , 44); -ко из къо «балка, речка». Ср. основу «Бжеххоако» – п. р. Пшиш (Х.-Г , 38 об.).
/Бжеф / Бжьэф [Бжеф] шапс. , л. п. Аше; Бжьэф – фамилия; ср. ЛIыф.
/Бжид/ «Бжидский» – название речки и двух населенных пунктов между Джубгой и Архипо-Осиповкой на берегу Черного моря. Значение затуманено.
/Бжихакаеч / БжыхьэкъаекI [Бжихакаеч] адыг. , а. на п. б. р. Афипс; притяжательное образование от фам. Бжыхьакъо, -кI, видимо, из кIэ «новый». Ср. Бжыхьэкъоежъ (а. на п. б. Кубани), где -жъ «старый». Первый а. выселился из второго в 1875 г.
/Бзиико тлях / Бзыикъо лъахъ [Бзиико тлях] шапс. , «балка Бзиюко». Местность, близ coвp. пос. Энем в Теучежском р-не ААО, где в 1796 г. произошла известная Бзиюкская битва (Бзиикъозау). Бзиикъо: -къо «балка». Значение перовой части не ясно. Сопocтавление с убых. бзы «вода» представляется рискованным из-за отдаленности убыхской территории. Ср. бзий «стебель».
/Бзыгу / Бзыгъу [Бзыгу] шапс. , л. п. Шахе; из убых. бзы «вода, река»; ср. Бзыч из убых. бзычы. «вода холодная» (п. Шахе), Бзыныдж (-ныдж «околоречье», «русло реки») – п. верхнего течения Шахе; ср. Бзыбь из бзы + бь из пь «устье» (Бгажба , БДАЯ, 255). В записи Бзу-гу (так записано, видимо, современное шапсугское бзыгъу) -гу понимают как убыхское гу «середина» (Бгажба . БДАЯ, 255).
/Бланаут / Бланэут [Бланаут] шапс. , название речки, скалы по л. б. Ныожъый. Бланэ «лань (самка оленя)», -утI (ср. пcыутI) «пруд». Сюда часто заходили олени. Название Блэнао иIуашъхь [Бланао иуашх] адыг. , «курган Бленао» содержит фамилию Блэнао из бланэ «лань» и он «бить, стрелять» (а. Теучежхабль).
/Блечепсин / Блашэпсынэ «Блечепсин» каб. (куб.), «родник у клена» – аул. Кошехабльского р-на ААО. Адыгейская форма Лэшэпсын.
/Боусетлаго/ – адыгское (шапс. ) название пос. .Морозовского в районе Геленджика, -тлаго из лъагъо «тропа» – «тропа Боусета или Боуса»; ср. совр. шапс. фамилию Боус.
/Боустхачегу / БэустхьэчIэгъу [Боустхачегу] шапс. , «священное место Боуса» – близ а. Кирова (Тхьэгъэпшъ). Здесь могила человека из рода Бэус, который был сражен молнией. Места, где убило человека молнией и где он захоронен, почитались как святые.
/Бугур/ Бугур – тюрк ское название речки Анапа и крепости на ней. Ср. Бугур «горбатый», «кривой» (извилистый, -ая?) – см.: Мурзаев, КТС, 339. см. Анапа. Быгурыпс (пс-ы – адыг. «вода»). Бугуркала – тур. название Анапы, усвоенное черкесами (Быгуркъалэ).
Трудно сказать, для чего – выдающегося берега Анапы или речки (Быгурыпс: псы – адыг. «вода», «река») – первичен термин бугур. Среди других значений Мурзаев для топонимического термина бугур приводит и значения «сторона», «берег», «край» (по переводу Вамбери). Ср. Бугур – оазис и город на одноименной реке на Тянь-Шане (Мурзаев. КТС).
/Буу/ – река, впадающая в Черное море между Вардане и Лоо. Ср.: шапс. Быушъый – хребет на п. б. Шахе; адыг. БыушIой (шIой «грязный»); «Бу», «Бyanь» («устье Бу») – Люлье , 8; «Буо» (Х.-Г , 45 об.).
Бу(у) ср. в тюрк . (карач.-балк.) топонимии, где имеет значение «олень»: Буу башы (вершина), Буула кези (седловина), Буу мюйзле кези (седловина, где нашли оленьи рога) – см.: К. и Ш. БТС , 49.
/Бхгундришхо/ – речка бас. Кубани (Х.-Г , 41 об.); -шхо «большой, -ая»; ср. «Бхгундзжие» (Х.-Г , 41 об.), где -жие из жъый «малый, -ая».
/Бырхако хакуж / Бырхъуакъо хэкужъ [Бырхако хакуж] шапс. , «селище Бырхако» – п. б. Шахе.
/Вардан/ – название речки, мысов и рейда в приморской Шапсугии (см. Монперэ , 88).
/Вардане / «Ордане» р., впадающая в Черное море (Х.-Г , 45 об.); ср. основу антропонима Ордэн в адыг . патронимической форме (фам.) Ордэныкъо (Ордэныкъо мэз «лес Ордануко» – близ а. Афипсип).
/Ввепси/ р., впадает в Черное море (Х.-Г , 44 об.). -пс (ы) «река». Ср. «Ввепсин» (Х.-Г , 44 об.), где псин из псын (э) «родник».
/Ввешххаффечер/ – п. Абина (Х.-Г , 42); ср. каб. ВыщхьэфIэч из вы «вол», шхьэ «голова», ф1эч(ын) «отрывать» – название крутых спусков, где волы едва удерживают арбу.
/Ввидикко/ – п. Шхагуаши (Х.-Г , 37 об.); -кко из къо «балка, долина».
/Вочепший / Очэпшьый [Очепший] «Вочепший» адыг ., а. на п. б. Псекупса; притяж. форма по антропониму Очэпшь. Основан в 1860 г. Производно: Очэпшьые гъогужъ (гъогужъ «старая дорога») – в. Понежукай; Очэпшьые къэ (къэ «кладбище») – близ Шаханчерихабля.
/Вуордебуадж/ – что значит на черкесском языке «ординская равнина» (?) (Люлье , 13), где адыги нанесли поражение крымским татарам.
Трудно восстановить адыгский оригинал второго компонента со значением «равнина» (губгъожъ?); или бгъодж – что по-адыгейски значит «поле».
/Гастагай / «Востигай (Гостюгай)» – п. Адекума (Люлье , 7). Видимо, из адыг. остыгъай «пихта». Ср. «Гастагай» (Апостолов , 122).
/Геленджик/ Геленджик . Город на черноморском побережье Краснодарского края. Этимологию из тюрк . «невесточка» {Эта этимология послужила поводом и для более свободных допущений. Кажется, именно Геленджик имел в виду А. И. Куприн, когда он писал: "Наша санатория тонет... в белых волнах цветущих груш, яблонь, миндаля и абрикосов. Говорят, что на языке прежних обитателей – черкесов (здесь писатель ошибался. – Дж. К.) эта очаровательная приморская деревушка называлась «Белой невестой». Какое милое и какое верное название! Так и веет от него колоритным языком восточной поэзии, чем-то выхваченным прямо из «Песни песней» царя Соломона» (Собр. соч. в шести томах. т. II. М., 1957, стр. 482). Версия же о том, что Геленджик – это «ночная красавица» (Г. В. Быкова. От Джубги до Aше. Краснодар, 1966), ничем не подтверждается. } Никонов считает наивной и искусственной, хотя и указывает, что, действительно, захватив эту территорию в конце XV в., турки сделали Геленджик портом вывоза красивых девушек-горянок в невольницы для турецких гаремов (Никонов. КТС, 100). Однако вряд ли больше подходит для объяснения топонима хелендж – наименование деpевa (береза или тополь), зафиксированное арабским путешественником IХ в. (см. там же). Во всяком случае форма Геленджик во второй своей части неотделима от таких турецких топонимов, как – Биреджик, Инеджик, Аянджик, Каледжик. где -джик имеет значение уменьшительного форманта.
О сравнительно позднем утверждении современного названия может свидетельствовать то, что древние авторы знают этот населенный пункт под другими названиями: «...бухта Геленджик это бухта Торикос Скилакса, на берегах которой автор указывает город того же названия». «Арриан не знает Геленджика под его древними наименованиями и называет бухтой Пагрой» (Монперэ , 72).
/Гешепсин/ - п. Адекума (Люлье , 7). Вероятно, иcкaжeнное адыг . Гошапсын «родник гуаши» (княжны, хозяйки, госпожи).
/Гиага/ – п. Лабы. Ср. адыг ., назв. леса Гъуагъэ (близ а. Гатлукай) «высохший» (лес).
/Гиага / Джаджэ [Джадже], «Гиага» адыг ., п. Лабы. Значение не ясно. Различают: Джадж ипшъэ (южный), Джаджэ ышъхьэрэ (верхний). Ср. названия по антропониму Джаджэ (Джэджэ): адыг . Джэджэкъом (къо «сын»), икъ («его могила») - близ а. Джеджехабль; Джэджэкъошхом (-шхо «большой») икъ - близ а. Нешукай; Джэджэхьабл {В ауле три квартала (хабля) по фамилиям прежних владетелей: Джармыкъохьабл, Мыгухьабл. ХьэунэкIэкъохьабл. } (хьабл «поселение, квартал») - на п. б. р. Марта; Джэджэхьэблэ Iапчъ - у а. Нешукай; Джэджыкъо Пакъэм ихэкужъ «селище Джедуко Паки» - на п. б. Псыбэ (Шапсугия); В Шапсугии - Джаджагъу - п. п. Шахе (родник).
Параллель Дукаджэ / Гиага ставит вопросы: 1) правомерно ли проводить между ними генетическую связь? 2) если да, не является ли форма Гиага отражением того периода, когда в адыгейском языке еще не наступило время палатализации заднеязычных согласных?
Возможно, название относится к типу аллитерирующих и рифмующих образований (сложений) типа иран. Джаджа и под. {См.: В. И. Совина. О типах словообразования топонимов Ирана. - «Топонимика Востока. Новые исследования». М., 1964, стр. 165. }, каковые известны и в адыгской топонимии (Гъуд-Гъуд, Бырэ-ТIырэ и под.).
/Гоапс , или Шехокуадж/ - общее название четырех pечек – Аше, Дзешь, Копсе и Псезюе или Псезюапе (Люлье , 8). «Гоайе» известен как адыг . этноним (гъуае).
/Гогопс/ - п. Пшехи (в верхнем течении); -пс (ы) «река».
/Гойтх/ (адыг . форма Гъоитх) - хребет в горах Западного Кавказа: адыгск. -тх(ы) «хребет». Для объяснения первой части топонима гой уместно привлечь адыгский этноним гъуае (гоайе), но указывают и на гъои «чагарник» (колючий кустарник) или гъуи «лесок» как на возможную основу названия. Перевал через хребет называется «Гойтхским». По нему проложена дорога, соединяющая Майкоп и Туапсе.
/Гомыштепе/ Гомыштепе шапс ., плато в отрогах г. Псеушхо (окр. Туапсе). Из тур. gümüs «серебро» и tepе «горка», «холм».
По преданиям адыгов, здесь древние гpeки, а впоследствии и турки добывали серебро.
/Гонако хабль / Гъонакъо хьабл [Гонако хабль] шапс ., «поселение Гонако» - название поляны на л. б. среднего течения Аше; ср. Гъонакъуашъхьэ (шъхьэ «верховье»).
/Гонежук / Гъоныжъыкъу [Гонежук] шапс ., название родника на п. б. Агуипс (среди теч.); къу(э) «балка» - в балке имеются щели (трещины) с солончаковыми выходами.
/Гоноубат / «Онеубат» – речка в бас. Псекупса (Х.-Г , 39 об.); ср. образования унэубатэ (унэ «дом», у-бат-эн «разрушить», «разорять»); Къэлэубатэ «разоритель крепости» (совр. фам. Кьэлэбатэ «Калабат-ов». Ср. совр. адыг . онэубат «(речка), разрушающая дома» (в период половодья).
/Гоноубат / Унэубат [Унаубат], «Гоноубат» адыг ., р. на п. б. которой находится а. Шенджий, букв. «разрушающая дома». Ср. гидронимы на уне-: «Унепсуххрай» – п. Нартпсухо (Х.-Г , 43 об.), «Унепхахурай» – п. Адагума (Люлье , 7).
/Гопсы / Гъопсы [Гопсы] шапс ., п. п. Хьэджэкъо - п. п. ПсышIо (р-н а. Кирова); гъо «желтый» (с примесью глины), псы «вода». Образование необычное (кач. прилагательное-определение - в препозиции). Ср. термин нарицательной лексики - адыг . гъопсы (букв «желтая вода») «сукровица» (Хатанов, Керашева. ТСАЯ. 71). «Толковый словарь русского языка» (М., 1961, т. IV, СП). 415) тоже определяет сукровицу как «желтоватую жидкость с примесью крови, выделяющуюся из пораженных тканей и полостей тела».
/Григорьевская/ . См. Псыкабы.
/Гуажиа кале – Краснодар/ Гъуэжъийэ къал [Гуажиа каль] - адыгское название г. Краснодара.
/Гуай / Гъуай [Гуай] шапс ., а, на л. б. р. ПсышIо (совр. «Алексеевка»). Так именовалось одно из шапсугских обществ. Ср. «гоайе» - шапсугское и натухайское племя Черноморского побережья (Люлье , 17). Видимо, притяжательное образование от основы гъу(н) «сохнуть»; ср. каб . гъуей «мелколесье»; адыг . гъои «чагарник». Ср. совр. шапс . фам. Гъуае; ср. Гъуэйтх (тхы «хребет») - Гойтх («Гойтхский перевал»); адыг . Гъуйшъуабгъо «широкий чагарник» - близ а. Теучежхабль; Гъуиишху (-шху «большой») - у а. Пшикуйхабль.
/Гуанако/ шапс ., вершина близ Красноалександровских аулов, плато между Хаджико и аулом Кирова – по п. б. ПсышIопы.
Видимо, антропоним, осложненный словом ко (къо ) «бал- ка, долина».
/Гудий хакуж / Гъудий хэкужъ [Гудий хакуж] шапс ., «селище Гудия» - на п. б. ПсышIo (а. Кирова).
/Гузериплъ / Гъузэрыплъэ «Гузериплъ» - название речки, горы и нас. пункта в верховье р. Белой. Значение не ясно. Первую часть можно сопоставить с личным именем Гъузер, а вторую - с адыгской основой плъ(эн) «смотреть». Название с этой же основой: каб . Гуартэ и плъапIэ (К. КГН , 43, 44). Возможна и иная интерпретация: -плъ в значении «красный». Эта основа нередко выступает в составе личных имен, образуя прозвища. Название нуждается в более тщательном изучении.
/Гунипс/ - речушка и гора на берегу Черного моря между Тенгинкой и Дефановкой. Оригинальная форма не вoccтaнoвлена, из-за чего судить о значении первой части трудно. Созвучие с этнонимом гун может оказаться лишь внешним. Вторая часть адыг . пс(ы) «вода, pекa». Ср. «Гуннайка» - п. p. Пшиш.
/Гупс / Бгъупс [Бгупс], «Гупс» черк. , адыг. , буквально «боковая речка» – название л. п. Ходза и станицы в Краснодарском крае (а. Ходзь).
/Гурмай / Гъурмай [Гурмай] адыг ., л. п. Ходза; по форме стоит в ряду адыгейских притяжательных образований. Основа не ясна.
/Гут / Гъуд(э) [Гуда], «Гут» - адыг ., гора на берегу р. Белой у ст. Даховской. Название объясняют как звукоподражание гулу ветра на седловине горы. Но ср. адыг . гъуды, каб . гъудэ «овод».
/Гучачо хакуж / ГъукIэкIо хэкужъ [Гучачо хакуж] адыг ., «селище Гучачо» - п. б. р. Псыба.
/Дагумакух / Дэгумакъух [Дагумакух] шапс ., название полян и аулища в подошве горы Псеушхо. Дэгу - антропоним, мэкъух «сенокосные угодья» (мэкъу «сено», хын «косить»). Известна и форма Дэгуфмэкъух.
/Дамхурц/ - л. п. Б. Лабы (верхнее течение). Значение не ясно. См.: Апостолов , 111.
/Дан-дофис/ - п. Пшиш (Х.-Г , 38); -пс (ы) «вода».
/Даухэ я сын / букв. «надгробный камень Даовых». «Около Пятигорска, на ручье Етакко находится каменный поясной истукан, вышиною 8 футов 8 дюймов. Он называется Дууккохи-яин, имеет надпись, которой буквы схожи с греческими или с славянскими и испещрен разными изображениями людей и зверей, высеченными на подножии его» (Х.-Г , 27 - 27 об.). По свидетельству И. Гюльденштедта, открывшего надпись, эту каменную фигуру кабардинцы называли Дука-Бек {Guldenschtadt. Reise durch Russland und irn Kaukasischen Geburge, т. II. St. Petersburg, 1787, s. 14. }.
Прочтению надписи посвятили свои исследования Я. Потоцкий, И. Помяловский, Г. Д. Филимонов, В. В. Латышев, Г. Ф. Турчанинов и др. {Историю чтения памятника см.: Г. Ф. Турчанинов. Памятники письма и языка народов Кавказа и Восточной Европы. Л., 1971, стр. 109 - 113. }.
/Дахагожи / Дэхьэгъожъий [Дахагожи] адыг ., местность близ а. Хатрaмук в Анапском р-не Краснодарского края; дэхьэгъо «место прохода между чем-либо», жъий «малый, -ая, -ое».
/Дахо / Дахъуэ [Дахо] {В наше время гидроним нередко ассоциируют с адыгск. дахэ «красивый, -ая». } черк ., река, впадающая в Белую справа. Производные названия, отразившиеся в литepaтype на русском языке: Даховская - станица у устья р. Дахо; Даховские горы (между М. Лабой и Белой). «Дахъуэ» у адыгов известно и как фамилия (темиргоевская), и как название абадзехского племени. «Прежде здесь жило черкесское (абадзехское) племя дахо (отсюда получил свое имя и Даховский отряд генерала Геймана...» (Ефремов, 247). Как известно, генерал Гейман со своим отрядом перешел через Белореченский перевал и основал в 1862 г. «Даховский посад» (уже но называнию своего отряда) {Другой пример именования населенного пункта по названию русского отряда - «Кабардинка» (по «кабардинскому» полку) на Черноморском побережье. } на месте современного Сочи.
/Дгепшишхо/ - р., впадает в Черное море в районе старого порта Туапсе (coвp. назв. «Паук»); -шхо «большой, -ая». ..-пш-, видимо, из псы «вода, река».
/Дегуако / «Дегуак» - л. п. Белой и поляна на л. берегу Белой против ст. Даховской. Место ристалищ. Название соотносят с адыгск. основой джэгу «игры» (джэгуакIо «игрок»).
/Дедензжие/ (из Дэдэнжъий?) «Деден малый»; «Деденишхо » (-шхо «большой, -ая») - притоки Урупа (Х.-Г , 37).
/Дедеркой / Дэдэркъуай («Дедеркой») - р. и пос. близ Туапсе. Притяжательное образование от адыг . антропонима Дэдэрыкъу (букв.: «сын Дадара»). Ср. образ. Къэбэртай, Эдепсукай, Нешукай и под. Сохраняется память о некоем Дедеруке, жившем здесь на участке, где до недавнего времени росли семь священных дубов, под которыми собирались горцы.
/Демшакко/ - п. Лабы (Х.-Г , 36 об.); ко из къо «балка, долина».
/Детчжезехгакко/ - п. Фарза (Х.-Г , 37 об.); -ко из къо «балка, долина».
/Джагома куладжашху / Джъэгомэ къуладжэшху [Джагома куладжашху] шапс ., «Джаго большая балка» (Б. Кичмай).
/Джадууна / Джэдуунэ [Джадууна] каб ., буквально - «кошачий дом» - кабардинское название поселения, из которого образовался гор. Лабинск (записано в а. Ходз); однако возможно, что назв. по прозвищу Джэдуу-нэ «кошачий глаз»(?).
/Джамаалты/ Джамаалты - г. по л. б. среднего течения Макопсе; в основе, видимо, имя личное.
/Джанхотий/ - р. в окр. Геленджика (Люлье , 7); видимо, относится к ряду адыгских притяжательных образований.
/Джармама яхакуж / Джармэмэ яхэкужъ [Джармама яхакуж] шапс ., «аулище Джармовых» - на п. б. среднего течения Aшe; здесь же - Джарм (фам.) Тхьэшьыгугъу (имя) и хэкужъ.
/Джатауо ипсынашха / Джатауэ и псынащхьэ [Джатауо ипсынашха] черк ., «Джатао источник (родник)» - восточнее а. Бесленей. (Имя Джатауэ состоит из джатэ «меч» и основы глагола уэ(н) «бить, разить»).
/Джеджен – Тегинь/ Джэджэн [Джеджен], «Геген» черк ., л. п. Урупа (устье близ станицы Отрадной). Название реки связывают с мимео-изобразительным глаголом джэджэн в значении «переливаться» (о блеске); ср. и нэр мэхъуджаджэ «блестят (бегают) глаза». Однако в этом удовлетворительного объяснения гидроним не находит. Ср. Джаджэ; ср. также фиктоним «Джын-Джын» (см.) - аллитерирующее образование. Джэзныч [Джезнич] адыг ., л. п. Ходза. Джэмбэчый [Джамбичий] адыг ., а. на л. б. Лабы в Красногвардейском р-не ААО. Притяжательное образование по антропониму Джамбэч. Старые названия частей аула: Джаджэбгъу «берег Джаджи (Гиаги)», Пшьыунэхьабл «Пшиуновых околоток», Кошхьабл «кочующее поселение». Основан в 1857 г.
/Джелтимесские высоты/ - между pp. Урупом и Б. Лабой (Апостолов , 31); компонент - мес ср. в названии «Келермесская», где мес из адыг . мэз «лес».
/Джемарук / «Джимарук» - г. в верховьях р. Белой; -ук, возможно, из адыг . къо «балка, долина».
/Дженту/ - водораздел между Малой и Большой Лабой (Апостолов , 111).
/Дженчет хабль/ - «поселение Дженчета» - на р. Пшиш Джанчатэ - абадзехская фамилия.
/Джепа/ - п. Псекупса: ср. формы на -п(э) «устье»: Лабэп(э), Улап(э) и под.
/Джерде хакуж / Джэрдэ хэкужъ [Джерде хакуж] шапс ., «селище (рода) Джерде» - на л. б. р. Агуипс (среднее течение).
/Джеш итук / Джэшь итыку [Джеш итук] шanc., «Джеша куток» - близ Шаофыжыкъо.
/Джешипха / Джэшыпхъэ [Джешипха] шапс ., местность на р. Нагужи- копс; джэшы «фасоль», «место под фасоль»; ср. образование жылапхъэ «зерно на семена» при жылэ «зерно».
/Джига/ («Старая Кубань») - «На картах Джигою называется Черноморский рукав реки Кубани только ниже селения Джигинского, но местные жители называют Джигою весь Черноморский рукав реки Кубани» (Апостолов , 104). Подлинная форма не известна. Ср. этноним «джиги» (см. Джихетия).
/Джинаузыка / Джынаузыкъэ [Джинаузыка] шапс ., название крупного могильника по л. б. Макопсе, близ Нэжъыгутам; джынэ «дух, демон» (заимств. из араб.); ауз «ущелье» (из тюрк. аууз «рот»), къэ «могила, кладбище»; «кладбище в ущелье Джы- науз» (?).
/Джинаун / Джынэун [Джинаун] шапс ., название карстовой пещеры на п. б. р. Аше, напротив в. окраины III Красноалександровского аула; джынэ «дух, демон», -ун «дом». см. Джынаузыкъэ.
/Джихетия/ - «грузинское название Зихии...» (лишь это и послужило oснoвaнием для включения этого названия в данный словарь). «Это приблизительно весь морской берег, занимаемый в наши дни шапсугами и убыхами» (Монперэ , 90). В основе топонима, образованного (как и Сванетия, Аланетия, Кахетия) с помощью грузинского топонимического суффикса et , видят древний черкесский этноним зих, зюг, употреблявшийся грузинскими летописцами как джихи, а название их края - как Джихетия (см.: Ногмов. ИАН, 20).
К. Ф. Ган «Джигетией» называет «странy, населенную джигами» - племенем, жившим между убыхами и абхазами и родственным последним. При этом автор cpaвнивает этононимы джиги (дзиги) и адыге (Ган . ООКГН, 20). См.: К. КГН , 138, 139.
/Джица/ , «Шисса » - г. между Большим и Малым Зеленчуками (Апостолов , 29).
/Джору / ДжорыIу [Джоруъу] шапс ., название места в верховьях р. Хьадэкъопсы, притока Шойкопсы, где у крестов, забитых в землю, молились при засухе, эпидемиях. В основе топонима - джор «крест» (из грузинского джуари «крест»); -Iy «отверстие», «рот», «наружная (передняя) часть чего-либо»; ср. -Iу в образованиях типа адыг . пчъэшъхьаIу (каб . бжэщхьэIу). Компонент джор «крест» выделяется и в шапсугском названии Джорыпшъэкъу {Возникновение слова къащ «крест» (из тюрк.) в языке адыгейцев имел место, видимо, в более позднее время. }.
/Джубга/ - peчкa и пос. между Новомихайловкой и Архипо-Осиповкой на Ч. м.; один из центров Шапсугии в XIX веке. В произношении приморских шапсугов - Жъыубгъу. Вторую часть этой формы (убгъу) понимают (см.: Колодочко, газ. «Ленинский путь», 1968, 1 ноября) как «широкий, -ая, -ое». Ср. каб . Топонимический термин щIэубгъуэ, имеющий значение «широкая низина» (см.: К. КГН , 66). Однако не менее вероятно, что топоним содержит адыг . элемент бгъу «берег», как, например, Джаджэбгъу «берег Джаджы». Название ассоциируют и с современным адыгским жьыбгъэ, жыбга «ветерок».
Дюбуа де Moнпepэ указывает, что в широкой и удобной долине этой реки «должен был находиться один из бургов, если не столица, страны зихов». Далее Монперэ пытается установить преемственность между древнечеркесским этнонимом (зихи) и современным ему топонимом: «Это название (Zega и АIва Zicchia «белая Зихия»), кажется, нашло себе продление в названии Djuvga (Джувга), которое употребляется наряду с Diouhoubou (Джухубу)» - Монперэ , 84, примечание. Однако такое допущение предоставляется натянутым.
В литературе на русском языке отразились также формы: «Джубг» (Люлье , 7), «Джугубу» - древняя Ахая {См.: «Журнал министерства народного просвещения», ч. 12. СПб., 1836, стр. 473. }. Окончательная этимология зависит от точности восстановления первоначальной формы.
/Джыу/ Джыу «Гью», «Гию» шапс ., п. п. Шахе (Б. Кичмай). Значение не ясно.
/Дзауна там / Дзэунэ там [Дзауна там] шапс ., плато на склоне г. Псеушхо; дзэ «войско», унэ «дом», там «возвышенность»; возвышенность, где лагерем стояло войско.
/Дзаше хакуж / Дзашъ хэкужъ [Дзаше хакуж] шапс ., «селище Дзаше» - на л. б. верхнего течения Аше. Ср. Дзашъ - гора в р-не ПсекIэтыку. Ср. слово дзэ «войско», употребляемое в ряде антропонимов: Дзэгъашът, Дзэпашь и под.
/Дзеберкой/ - балка между Туапсе и Дедеркоем. Ср. образование «Дедеркой» (см.).
/Диджипс / Дыджыпс [Диджипс] шапс ., букв, «горькая вода»; образование необычное (качественное прилагательное-определение в препозиции), как в Гъопсы (см.); Дыджыпс къушъхь («гора»).
/Дон/ . См. Тэн.
/Дхгузжьбекка/ - п. Пшиш (Х.-Г , 38 об.); -кка из къо «балка, долина».
/Дченип/ - долина на р. Псекупс (Х.-Г , 39); -п из пэ «устье»: ср. основу в «Дчеонадтер», «Дчерпеу», «Дчьбий» (Х.-Г ,39,40,41).
/Дыджижи псыхо / Дыджыжъы псыхъо [Дыджижи псыхо] шапс ., п. п. Хакуцу (а. Кирова); дыджы «горький, -ая», -жъ из жъы «старый, -ая» (большой, -ая); псыхъо «река».
/Дыдыгуш / Дыдыгуш [Дыдыгуш] адыг ., хребет на п. б, верхнего течения р. Белой (у Хамышек). Значение не ясно.
/Дыжакопс / Дыжъэкъопс [Дыжакопс] шапс ., л. п. ШIоикъопс (Б. Псеушхо); -къо «балка, долина» -пс «речка»; ср. Дыжъыпс (шапс .).
/Дышапсы / Дышъэпсы [Дышапсы] адыг ., речка, впадающая в Ч. м. у Архипо-Осиповки; дышъ «золото», пс(ы) «река» (златострунная речка). На современных картах - «Тешебс». Ср. Дышъ («золотая») - л. п. Псекупса.
/Егерухай / Еджэркъуай «Егерухай» - темиргоевский аул ААО (ТСАЯ, 378) - притяжательное образование от антропонима Еджэрыкъо («сын Еджера.»). Основан в 1866 г.
/Едыжико ибг / Едыжъыкъо ибг [Едыжико ибг] шапс ., «Едижико (букв, «сын Едыжа») гора» - возвышенность на п. б. Псыбэ.
/Екепцоко / ЕкIэпцIэкъуэ [Екепцоко] каб ., «ольховая балка» (река) - п. п. Малки; п. Кубани - см. «Етчепцакко» (Х.-Г , 41 об.), п. М. Лабы.
/Екоша тама цук / ЕкIошъэ тамэ цIыкIу [Екоша тама цук] шапс ., «малая возвышенность Екоша» - на л. б. Агуя.
/Емысыхи ипсын / Емысыхы ипсын [Емысыхи ипсын] шапс ., «родник Емсыхи» - близ а. Б. Псеушхо.
/Енебибле / Енэбыблэ [Енебибле] шапс ., название селища на п. б. ПсышIо (а. Кирова).
/Ермалихабла – Армавир/ Ермэлыхьэблэ [Ермалихабла] - адыгское название Apмaвира. Букв. «армянское поселение». Известно и наименование «Джаурхьэблэ» - «поселение иноверцев».
/Етеф кичехипа / ЕтIэф къычIэхыпIэ [Етеф кичехипа] адыг ., «место, где достают белую глину» - близ а. Нешукай. Такая глина использовалась для побелки вместо извести. Ср. ЕтIэфыкIэхыпI - название ряда мест в Шапсугии.
/Жаль игуарта / Жал и гуартэ [Жаль игуарта] черк ., «отара Жаля» - в верховьях Бамбака (бас. М. Лабы).
/Жане/ - название п. Адербы, впадающей в Черное море в Геленджикском р-не. По адыгскому этнониму жанэ. Гидроним подтверждает сведения о том, что «жанеевцы некогда жили в долине Цемез (ЦIэмэз), примыкающей к Суджук-Кальской (совр. Новороссийской - Дж. К.) бухте вдоль берега Черного моря до Пшады. Затем племя перешло на северный скат горы и поселилось в Адекуме. Остатки племени проживали на Кара-Кубанском острове» (Люлье , 11). У приморских шапсугов и поныне сохраняется выражение жанэуак1э «стрелять, как Жане».
/Жачам ихакуж / ЖакIэм ихэкужъ [Жачам ихакуж] шапс ., «Жаче селище (пепелище)» - в верховьях Хьадакъо (Б. Псеушхо).
/Жигаибг / Жъыгъэибг [Жигаибг] шапс ., название отвесной кручи по п. б. Аше, напротив а. II Красноалександровского. Топоним разлагается на: жъы «старый, -ая, -ое», гъэ - суффикс отвлеченности (жъыгъэ «старость»), и - притяжательный аффикс, бг «гора»; «гора старости». Такую же структуру имеет и кабардино-черкесский вариант названия: Жьыгъэибг (Hapтxэp, 238).
Менее убедительно членение: жъы «старый», гъеи(н) «оплакивать», бг(ы) «гора».
Народные предания пытаются объяснить название тем, что якобы отсюда сбрасывали одряхлевших старцев. Рассказывают даже о «случае», который будто бы положил конец жестокому обычаю: сын, поднимая на эту гору престарелого отца, споткнулся о корягу и упал. При этом старик рассмеялся. «Отчего хохочешь, отец, перед смертью?» - спросил сын. «Оттого, сынок, отвечал тот, - что на этом самом месте и я споткнулся, когда тащил сюда своего отца». Слова старца заставили задуматься сына о том, что и его ждет. Отца он принес домой. С той поры было решено не сбрасывать стариков с кручи.
По-русски обрыв называют «Скалой стариков». Трудно судить об отношении предания к этому обрыву, но несомненно наличие в названии слов жъы «старый» (при этом в роли субстантивированного слова, а не обычного постпозитивного определения) и бг(ы) «гора».
/Жореж / Жъорэжъ [Жореж] шапс ., аулище на п. б. ПсышIо выше а. Кирова; значение основы не ясно; -жъ «старый, -ая, -ое».
/Жота хас / ЖъотIэ хьас [Жота хас] шапс ., местность по л. б. Агоя; жъо(н) «пахать», тIэ(н) «копать», хьас «грядка», «участок земли с урожаем» (возделываемый участок: земля, пригодная для обработки).
/Жуаго сын / Жъуагъо сын [Жуаго сын] шапс ., название утеса в с. части г. Фишт: жъуагъо «звезда», сын «каменное надгробие»: звездный (высокий?) памятник (по сходству).
/Жужуюк / Жъужъуикъу [Жужуюк] шanc., «балка (долина) Жужу» - на п. б. среднего течения Агуипс.
/Загедан / Зэгъдан [Загдан], «Загедан» черк ., речка, п. п. верхнего те чения Б. Лабы (устье в районе пос. Загедан). Из осет. сагдан, где саг «олень», дан - yстар. форма слова дон «вода», «река». Оленья речка. Ср. Сагдан - п. п. Черека Балкарского. О последнем назывании см.: Абаев. ОЯФ, 234; его же - ИЭС, I, З67; Миллер. ЯО. 17; К. и Ш. БТС , 4, 108.
/Зазерий / Зазэрый [Зазерий] шапс ., г. по п. б. Аше (нижнее течение); шапсугская фамилия.
/Заримичи / ЗэрымыкIы [Заримичи] шanc., л. п. ХьакIуцу (а. Кирова), букв. «через которую не переходят», «непроходимая».
/Затлиетам / ЗалIыетам [Затлиетам] шапс ., «возвышенность (или берег) Затля» (фам.) - л. б. верхнего течения Макопсе. Производно: ЗэлIэтамэ псин («родник»), ЗэлIэтамэ хэкужъ («селище»).
Похожая информация.
Абхазо-адыгские языки иначе называются северозападнокавказскими , по месту своего первоначального и основного распространения - Северо-Западному Кавказу .
Распространены в России (на Северном Кавказе), в Абхазии и среди ближневосточной диаспоры (преимущественно в Турции , Сирии , Иордании). Общее число говорящих на абхазо-адыгских языках - ок. 3 млн чел., в том числе в России - 764 660 чел. (перепись 2002 года).
Гипотезы о родственных языках
Наиболее популярна точка зрения о родстве абхазо-адыгских языков с нахско-дагестанскими , с которыми они совместно образуют северокавказскую надсемью . Согласно альтернативной точке зрения, родство с нахско-дагестанскими языками является приобретённым ввиду тесного их соседства и ограничивается в основном лексикой, тогда как на уровне морфологии и фонетики имеются существенные расхождения.
Гипотеза о родстве с языком хаттов
Немного отличная версияВ последних работах А. С. Касьяна, 2009-2010, приводятся аргументы в пользу того мнения, что согласно глоттохронологическому анализу прото-абхазо-адыгский и хаттский языки существовали в одно и тоже время, и их следует относить к разным ветвям сино-кавказской макросемьи , распад которой приходится на середину 11-го тысячелетия до н. э. В результате этого распада образовались две большие ветви: прото-язык Сино-Тибето-На-Дене и прото-язык Сев.-Кавказско-Баскский и Енисейско-Бурушаски. Затем распад второй ветви Сев.-Кавказско-Баскской и Енисейско-Бурушаски произошёл во вторую половину 9-го тыс. до н. э. Касьян сближает хаттский язык именно с протоязыком Енисейско-Бурушаски. Сев.-Кавказско-Баскская ветвь распадается в первой половине 7-го тыс. до н. э. на Баскскую и Северо-Кавказскую ветвь. Распад Северо-Кавказского прото-языка на Прото-Западно-Кавказский и Прото-Восточно-Кавказский произошёл около 3800 г. до н. э.. В свою очередь распад Прото-Западно-Кавказского языка на Абхазо-абазинскую, Убыхскую и Адыгскую ветвь произошёл около 640 г. до н. э.. Далее, в свою очередь распад единого Абхазо-абазинского языка на Абхазский и Абазинский произошёл около 1080 г. н. э., а распад Адыгского языка на Западный (Адыгейский) и Восточный (Кабардинский) диалекты относится к 960 г. н. э.. Таким образом, как говорилось выше, в один период с хаттским языком (2-е тыс. до н. э.) существовал отдельный Прото-Западно-Кавказский язык, давший начало всем абхазо-адыгским языкам.
Гипотеза о родстве с языком митанни
Анчабадзе Ю. Д. в своей Рецензии на: Кавказский этнографический сборник VII // Советская этнография, № 6, 1982., где приводилась статья профессора А. К. Глейе «К праистории северно-кавказских языков» (опубликована в 1907 году)), находит убедительными нижеследующие выводы А. К. Глейе о том, что:
- племена, родственные абхазо-черкесским, в древности жили и южнее, до самой Месопотамии. Чтобы доказать это, он обращается к языку «митанни » и сравнивает его в лексическом и грамматическом отношении с абхазо-черкесскими.
- язык митанни занимает среднее место между абхазо-адыгскими и нахско-дагестанскими языками .
Гипотеза существования сино-кавказской макросемьи языков
Классификация
Адыгская ветвь
Адыгская (черкесская) группа включает два близкородственных языка, которые иногда считают наречиями единого адыгского языка. В частности, самоназвания обоих языков одинаковые - адыгэ(бзэ).
- Адыгейский язык (адыгабзэ ) - ныне распространён в северных и восточных районах Республики Адыгея и некоторых горных долинах по берегу Чёрного моря (шапсугский диалект). В кавказское мухаджирство было вовлечено до 90 % западных адыгов, и сейчас они составляют почти 80 % турецких черкесов. Однако на исконных землях Кавказа язык сохранялся лучше, и языковая статистика выглядит следующим образом: 129 419 носителей в РФ (2002).
- Кабардино-черкесский язык (адыгэбзэ ) - один из официальных языков Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии . В России на нём говорят: кабардинцы и черкесы , всего 587 547 человек. В состав последних входят остатки бесленеевцев , диалект которых занимает промежуточное положение между адыгейским и кабардино-черкесским языками. Немало кабардинцев живёт в диаспоре.
В диаспоре же адыгейский и кабардино-черкесский считаются одним языком, называемый черкесским языком.
Абхазо-абазинская ветвь
Абхазо-абазинские языки также довольно близки между собой и включают следующие языки:
- Абхазский язык (аԥсуа бызшǝа, аԥсшǝа) - официальный язык Республики Абхазия (Апсны), частично признанного государства, где на нём говорит более 90 тыс. человек. Однако если в 1989 году они составляли всего 17,8 % населения Абхазии, то после грузино-абхазской войны (1992-93) , в 1995 - более половины. На Кавказе остались носители только двух диалектов (абжуйского и бзыпского), носители других (садзского и ахчыпсы) были депортированы в Османскую империю.
- Абазинский язык (абаза бызшва) - официальный язык Карачаево-Черкесии , где он распространён на севере республики. Три аула говорят на ашхарском диалекте, ещё около десяти - на тапантском. До Кавказской войны абазины заселяли многие части современной Карачаево-Черкесии, а также южную часть Мостовского района Краснодарского края. Всего в России на нём говорит 38 247 чел.
Генетически абхазо-абазинские языки достаточно близки между собой, чтобы считаться наречиями одного языка. При этом, ашхарский диалект абазинского ближе к абхазскому, чем к тапантскому диалекту. Условно это изображено на схеме выше.
Убыхская ветвь
Судьба последнего абхазо-адыгского языка - убыхского (a-t°axə) оказалась более печальной. Убыхи жили по берегу Чёрного моря между садзами и шапсугами - там, где сейчас располагается курортный город Сочи . Будучи активными участниками Кавказской войны, они были полностью выселены после поражения горцев. В Османской империи они селились вместе с адыгами и впоследствии перешли на их язык: последний носитель убыхского языка Тевфик Эсенч умер в деревне Хаджиосман (на берегу Мраморного моря в Турции) 7 октября 1992 года . Однако сами убыхи ещё живы, и в Турции их насчитывается около 10 000 человек. Существует движение за восстановление языка и даже за разработку его литературной формы. Убыхский считается одним из рекордсменов по звуковому разнообразию: по оценкам специалистов, в нём насчитывается до 80 согласных фонем.
История
Адыго-абхазские языки исконно распространены на Западном и Центральном Кавказе, по обеим сторонам Главного Кавказского хребта. Мало что известно об их жизни в древнее время. Наиболее вероятными предками адыго-абхазов были меоты , распространённые в античное время на северо-западном Кавказе. После сокрушительных походов гуннов и готов -тетракситов меотские племена были оттеснены в горные районы Закубанья, а само имя меотов вовсе исчезло. На смену ему пришли племена зихов, касогов (кашак ) и абазгов - названия крупных местных племён. Возможно, к абхазско-адыгским народам относились также тавры - племя, проживавшее в Крыму в эпоху греческой колонизации.
Очередным ударом по всему Северному Кавказу стали опустошительные нашествия татаро-монголов в XIII и полчищ Тамерлана в XIV веках, после которых адыгские племена укрылись в недоступных горных долинах. Предки абхазов, абазин, убыхов и причерноморских адыгов жили по другую сторону Кавказского хребта вдоль берега Чёрного моря . Но места в горах было мало, и как только вокруг стало спокойнее, часть адыгов переселилась на восток (ок. XIII - XIV веков), положив начало кабардинскому этносу . На освободившиеся земли с юга, из-за Кавказского хребта стали переселяться группы абазин - сначала тапанта (что значит в переводе «жители равнины»), а затем и ашкарауа («горцы»), занявшие часть территории современной Карачаево-Черкесии . Позднее, уже в XVIII веке, часть кабардинцев вернулась обратно и осела на севере современной Карачаево-Черкесии, получив название «беглых» кабардинцев. Уже в советское время за ними закрепился этноним «черкесы », до того обозначавший всех адыгов вообще.
Во второй половине XIX века все абхазо-адыгские народы в той или иной мере пережили очередное великое бедствие - т. н. мухаджирство, или насильственное переселение значительной их части в пределы Османской империи . В результате на Кавказе совсем или почти не осталось натухаевцев , хатукаевцев , егерукаевцев , мамхегов , махошевцев , абадзехов (остался 1 аул), шапсугов , садзов , убыхов , бесленеевцев (4 аула), горных (псху, дал, цебельда) и гумских абхазов . Горная полоса северо-западного Кавказа полностью обезлюдела и впоследствии заселялась выходцами из других районов России и Османской империи (армянами , греками), а опустевшие районы Абхазии - также мегрелами , сванами и грузинами .
Однако новая родина оказалась не очень приветливой: тысячи мухаджиров, часто размещённые в пустынных местах, гибли от голода и болезней. Судьба родного языка была ещё менее благополучной. Прямыми и косвенными методами турецкое правительство вытесняло любые языки меньшинств и только в самое недавнее время, стремясь соответствовать европейским стандартам, Турция пошла на некоторые послабления. Однако и сейчас ни один из абхазо-адыгских языков не имеет в Турции официального статуса, не преподаётся в школе, фактически не имеет письменности. Официальная статистика говорит о чуть более 100 тыс. носителей (владеющих языком) адыгского языка (там он рассматривается как один язык) и 12 тыс. говорящих по-абхазски, в то время как этнических адыгов и абхазов-абазин насчитывается около миллиона, а число людей, так или иначе являющихся потомками мухаджиров, достигает нескольких миллионов.
Грамматическая характеристика
В типологическом отношении абхазо-адыгские языки довольно близки между собой. Наиболее яркими чертами их грамматики являются следующие:
- крайне бедный вокализм при весьма богатом консонантизме . В адыгских языках представлены три базовые гласные фонемы /a, ə, ɨ/ (а, э, ы), а в убыхском, абхазском и абазинском - всего две - /a, ɨ/ (а, ы). В то же время в живом произношении каждая из этих фонем имеет несколько произносительных аллофонов (вариантов) в зависимости от окружающих согласных, что частично передаётся орфографически.
- Число же согласных варьирует от 45 в кабардинском до 80 в убыхском языках. Такое огромное число объясняется тем, что в этих языках существует несколько дополнительных артикуляций, добавляемых к основному набору согласных. Так, в убыхском представлено «всего» 44 основных согласных, многие из которых могут быть фарингализованными, палатализованными («смягчёнными») и лабиализованными («огублёнными»). В результате и получается набор в 80 фонем. Помимо обычных для Кавказа абруптивных (пӀ, тӀ, кӀ, цӀ), латеральных (лӀ, лъ), увулярных (хъ, къ, гъ) и фарингальных (Ӏ, хь) согласных, в абхазо-адыгских языках представлены такие редкие звуки, как альвео-палатальные («шепелявые») (шъ, щӀ, жъ) и абруптивные спиранты (фӀ, шӀ, щӀ). Для такого большого числа согласных, конечно, не хватает букв русского алфавита (которым пользуются эти языки). Разные языки по-разному решают ту проблему: абхазский пошёл по пути использования дополнительных букв путём модификации имеющихся и добавления новых, а остальные - более обычным для Кавказа - путём использования специальных дополнительных знаков ъ, ь,