Исследование Пола Грегори доказывает всю несостоятельность попыток обосновать революцию 1917 года экономическими причинами.
Властные и финансовые круги Запада, скрупулёзно оценившие темпы экономического роста царской России, усиленно способствовали тому, чтобы убрать динамично развивавшегося конкурента.
Пол Грегори даёт ответы на ряд вопросов:
- Что мотивировало зарубежных инвесторов вкладывать миллиарды в российскую экономику?
- Чего могла достигнуть Россия на мировой арене, не случись революции 1917 года?
- Чем была защищена Российская экономика от влияния иностранных инвесторов?
- Чем платила экономика СССР за свой экономический рост и какой опыт она не смогла взять у царской России?
- Для чего Николай Второй ввёл в России золотой стандарт? К каким результатам это привело Россию на мировой арене?
- Почему в зарубежных библиотеках об экономике Российской империи сохранилось больше данных, чем о любой другой стране?
В 2003 году вышла в свет на русском языке монография известного американского экономиста Пола Грегори под названием «Экономический рост Российской империи. Новые подсчёты и оценки» .
Пол Грегори – профессор Хьюстонского университета, научный сотрудник Гуверовского института, исследователь Немецкого института экономических исследований в Берлине, специалист по экономической истории России и СССР.
Взгляд Грегори на экономику Российской империи интересен по нескольким причинам: во-первых, это взгляд специалиста и учёного, во-вторых, Грегори политически нейтрален, в-третьих, в основание его исследования положен очень богатый статистический материал, взятый из качественных дореволюционных источников, обладающих большей степенью достоверности, чем, например, некоторые советские источники, составленные в угоду политическому заказу.
В этой статье мы расскажем о результатах и выводах, которые получил Пол Грегори в ходе многолетнего исследования экономики Российской империи.
Уже во введении Пол Грегори пишет следующее:
«Господствовало представление о том, что экономика царской России являла собой цепь провалов, что и стало причиной революции 1917-го года. Моё исследование, результаты которого изложены в этой книге, доказывают обратное.
Все расчёты были сделаны на основе материалов, хранящихся в библиотеках Западной Европы и США. У меня была лишняя возможность убедиться в том, что специалисты по истории дореволюционной России имеют в своём распоряжении гораздо более полные статистические материалы по сравнению с подобного рода материалами по этому периоду по другим странам. Во многом этому способствовала развитая бюрократическая система управления, существовавшая в Российской империи, где многие ведомства оказывались вовлечёнными в сбор статистических сведений».
Какую же оценку положению Российской империи перед Первой мировой войной даёт Пол Грегори? Американский экономист утверждает следующее:
«Россия накануне Первой мировой войны была одной из основных экономических держав. Она стояла на четвёртом месте среди пяти крупнейших промышленно развитых стран. Российская империя выпускала почти такой же объём промышленной продукции, как и Австро-Венгрия, и была крупнейшим производителем сельскохозяйственных товаров в Европе».
В русскоязычном переводе монографии отсутствует точное указание того, на основе како-го показателя сделано это утверждение. Однако далее в своём исследовании автор при оценке темпов экономического роста использует такой показатель как совокупный национальный продукт, или по-другому, валовый национальный продукт (ВНП), который отражает совокупную стоимость благ, созданных только резидентами конкретной страны, вне зависимости от их географического положения. Можно предположить, что Грегори пользуется именно этим показателем в своих оценках.
ВНП очень близок по своему значению к ВВП. Для лучшего понимания приводим следующую иллюстрацию.
«В 1861 г. объём производства [ВНП – прим. ред.] в России составлял примерно половину американского, 80% объёма производства в Великобритании и в Германии и лишь немного отставал от французского. В 1913 г. по этому показателю Россия почти сравнялась с Англией, значительно превзошла Францию, в два раза обогнала Австро-Венгрию и достигла 80% объёма производства Германии».
Иными словами, в период с 1861 по 1913 годы темпы экономического роста в Российской империи были выше, чем в Великобритании, Франции и Австро-Венгрии и были примерно равны Германским.
Много это или мало? В своём исследовании автор даёт следующие вычисленные им показатели экономического роста для разных стран (взяты только коррелирующиеся между собой цифры). Рост ВНП (%/год):
Россия (1883-1887 – 1909-1913) – 3,25%;
Германия (1886-1895 – 1911-1913) – 2,9%;
США (1880-1890 – 1910-1914) – 3,5%.
Видно некоторое различие временных рамок, однако общая тенденция очевидна: Россия в конце ХIХ – начале ХХ века находилась в числе лидеров по показателям экономического роста.
Следует сделать и ещё одно пояснение: в настоящее время экономический рост в 3 и более процентов не считается уникальным явлением на фоне быстрорастущих экономик КНР и Индии, где рост временами достигает 10 и более % в год. Но нужно учесть: в настоящее время скорость всех процессов, в том числе и экономических, значительно возросла. В начале ХХ века основным двигателем экономического роста в большинстве стран была промышленность, сейчас – сектор услуг, который развивается быстрее реального производства. Поэтому в начале ХХ века рост в 3,25% – это очень хороший показатель.
Цифры, полученные П. Грегори, находят подтверждение в исследованиях Гронингенского центра роста и развития под руководством Ангуса Мэддисона, результаты которого американский экономист приводит в своей монографии.
Исследование Гронингенского центра даёт нам значения ВВП для разных стран мира на 1900-й и 1913-й годы, подсчитанные по паритету покупательной способности (ППС). Приведём некоторые из этих цифр.
В 1900-м году ВВП Германской империи составлял 162 335 млн. международных долларов Гири-Хамиса, для Российской империи эта цифра составляла 154 049 млн. $, а в 1913-м значения ВВП для Германии и России соответственно составили 237 332 млн. $ и 232 351 млн. $.
Несложный математический расчет показывает, что ВВП Германии вырос за 13 лет в 1,46 раза, а Российской империи в 1,51 раза. То есть, если эти цифры верны, российский ВВП в 1900-1913 гг. рос быстрее германского.
Изучая экономику Российской империи, Пол Грегори говорит о шагах, которые были необходимы для успешного развития:
«Россия в 1870-х гг. имела достаточно сбалансированную экономику, чтобы участвовать в промышленной революции. Шаги, которые требовалось предпринять, были довольно очевидны: реформа земельных отношений, строительство железных дорог и улучшения в сфере образования».
Следует сказать, что именно в указанных сферах в эпоху правления Николая II произошли поистине революционные изменения. К 1913 году Российская империя вышла на 2-е место в мире по протяжённости железных дорог. Крестьяне в 1916 году засевали (на собственной и арендуемой земле) 89,3% пахотных земель и владели 94% поголовья сельскохозяйственных животных.
Настоящий бум произошёл в российском образовании: по данным открытых источников в период с 1896 г. по 1910 г. было открыто 57 тыс. начальных училищ. Число начальных учебных заведений удвоилось по сравнению с предыдущим временным периодом. Создано 1,5 тыс. низших профессиональных училищ, 600 городских училищ, 1323 средних учебных заведения, открывается 20 мужских высших учебных заведений и 28 женских вузов.
Таким образом, были созданы необходимые условия для индустриализации в России. Однако оставался ещё один необходимый компонент – капитал. Важное место в этом вопросе американский экономист отводит введению в России в 1897 г. так называемого «золотого стандарта» – свободной конвертации кредитного рубля на золото.
Грегори пишет:
«Финансовая и налоговая политика России, начиная с 1870-х гг. была направлена на присоединение к мировому золотому стандарту.
К 1895 г. российский кредитный рубль обменивался по фиксированному курсу на золотые рубли. Россия официально ввела золотой стандарт в 1897 г., что повысило надёжность России в глазах западных инвесторов.
Отличительной чертой российской политики в последней четверти ХIХ века было её преднамеренное стремление к финансовой стабильности с целью привлечения иностранного капитала.
В отличие от других стран, которые проводили политику финансовой стабильности и накапливали золотой резерв с целью достичь твёрдого обменного курса, Россия делала это для того, чтобы привлечь капиталы из-за рубежа.
Финансовая стабильность, обеспеченная золотым стандартом, была важным активом российской деловой политики. Помимо улучшения своего положения в мировом финансовом сообществе, Россия сделала ставку на привлечение в больших размерах иностранного капитала. В результате, к 1917 г. Россия была крупнейшим мировым заёмщиком, на которого приходилось около 11% мирового объёма международных долгов.
Средний ежегодный приток иностранных инвестиций до введения золотого стандарта (1885-1897 гг.) составлял 43 млн. руб., а в период золотого стандарта (1897-1913 гг.) он достиг 191 млн. руб., увеличившись почти в 4,4 раза. До введения золотого стандарта отношение суммы иностранных инвестиций к национальному доходу равнялось чуть более 0,5% (или 5,5% от всех чистых инвестиций); после введения золотого стандарта это соотношение составляло около 1,5% (11% всех чистых капиталовложений в России)».
Эти факты требуют некоторого пояснения. Существует точка зрения, что крупные займы на внешнем рынке были огромной ошибкой царского правительства, поскольку ставили страну в зависимость от иностранных кредиторов. Но, как утверждает Пол Грегори:
«Россия начала индустриализацию с удивительно высоким уровнем внутренних сбережений. Это означало, что иностранным финансам приходилось играть лишь вспомогательную роль в повышении уровня накопления внутреннего капитала. Дореволюционная Россия, в отличие от советского руководства в 30-е годы ХХ века, не была вынуждена принимать радикальную программу формирования капитала с целью за несколько лет «догнать» Запад. Для царской России это не было столь необходимо».
Иными словами Российская империя с помощью своей высокой деловой репутации и финансовой стабильности смогла привлечь огромные иностранные инвестиции в свою экономику и в том числе за счёт них добилась высоких темпов экономического роста. Без займов эти темпы были бы несколько ниже. Важно понимать: на эти средства созидалось благосостояние русского народа. Советский Союз также сумел добиться высоких темпов экономического роста, однако за них было заплачено миллионами жизней, потом и кровью народов страны.
В заключение приведём оценку Пола Грегори перспективам экономического развития России.
«В моей книге представлена история успеха экономики Российской империи: российское сельское хозяйство, несмотря на серьезные институциональные проблемы, росло так же быстро, как и в целом в Европе, а в целом показатели роста выпуска продукции в стране превышали аналогичные европейские. Если мы даже очень осторожно спроектируем показатели этого роста в гипотетическое будущее, мы увидим, что Россию отделяло всего лишь несколько десятилетий от превращения в процветающую во всех отношениях экономику.
С моей точки зрения, если бы Россия после войны удержалась на пути рыночной модели развития, показатели роста её экономики были бы никак не меньшими, чем до войны. В этом случае темпы её развития опережали бы среднеевропейские. Есть, однако, все основания считать, что за счет преодоления многих институциональных препятствий (путем завершения аграрной реформы, улучшения системы законодательства в сфере регулирования бизнеса) темпы роста послевоенной России превысили бы довоенные показатели. Любой из предложенных сценариев теоретически определяет позиции той гипотетической России как одной из самых развитых национальных экономик – не такой богатой, как, скажем, Германия или Франция, но близкой к ним».
Десятилетиями советские экономисты и историки говорили об отсталой дореволюционной России, которую не ждало бы ничего хорошего, не произойди революция. После развала СССР эстафету приняли уже либеральные историки, экономисты, политологи, которые как мантру повторяют слова о «свободном рынке» и «демократии», при которой только рыночная экономика и возможна. И опять же говорят о революции 1917-го года как о необходимом шаге для модернизации страны.
Исследование Пола Грегори доказывает всю несостоятельность попыток обосновать революцию 1917 года экономическими причинами. Для превращения России в индустриальную державу не требовалось никаких переворотов. Все необходимые шаги к 1917 году были уже предприняты.
Единственная «экономическая» причина катастрофы 1917 года кроется в сознании людей, которые ассоциировали материальное благополучие с демократическим общественным устройством западных стран и не понимали, что уже имеют всё необходимое для того, чтобы построить этого благополучие своими руками.
А властные и финансовые круги Запада, которые очень скрупулёзно и объективно оценивали темпы экономического роста царской России, усиленно способствовали тому, чтобы убрать динамично развивавшегося конкурента.
Уходящее столетие оказывается фактически первым в истории человечества, когда стало возможным проведение более или менее достоверного анализа длинных рядов статистических данных для стран, составляющих большую часть населения мира и производящих львиную долю мирового продукта. Решающую роль в этом сыграло возникновение и последующее совершенствование системы национальных счетов, развитие методологии и практики международных экономических сопоставлений. Результаты соответствующих исследований и стали той статистической базой, на основе которой в Институте экономического анализа были рассчитаны важнейшие экономические показатели для России и других стран мира. [ International Comparison of Gross Domestic Product in Europe.1993. Results of the European Comparison Programme . UN, New York and Geneva, 1997; Heston A., Summers R. Penn World Tables (Mark 5): An Expanded Set of International Comparisons, 1950--1988. -- Quarterly Journal of Economics , May 1991, p. 327--368; Heston A., Summers R. Penn World Tables. 5.6. Revised and updated . January 1995; Maddison A. Monitoring the World Economy . 1820--1992. OECD, Paris, 1995; International Monetary Fund. World Economic Outlook Database. Washington, September 1999; World Bank. World Bank Databases . Washington, 1996--99 ] Значения других показателей (численности населения, государственных финансов) были заимствованы из ряда публикаций международной и национальной статистики или были рассчитаны на их основе. [ Mitchell B.R. International Historical Statistics. Europe, 1750-1993. International Historical Statistics. The Americas, 1750-1993. 4th edition, 1998; Mitchell B.R. International Historical Statistics. Africa, Asia and Oceania, 1750-1993. 3rd edition, 1998; International Financial Statistics . IMF, Washington, various issues; Demographic Yearbook. UN, New York, various issues; Social Indicators of Development. World Bank, various issues; Banks A.S. Cross-Polity Time-Series Data . The MIT Press. Cambridge, Mass., and London, 1971; McEvedy C. and Jones R. Atlas of World Population History. Penguin Books, New York, 1978; Keyfitz N. and Flieger W. World Population Growth and Aging. Demographic Trends in the Late Twentieth Century. The University of Chicago Press, Chicago and London, 1990; Maddison A. The World Economy in the 20th Century. OECD, Paris, 1989; Maddison A. Dynamic Forces in Capitalist Development. A Long-Run Comparative View. Oxford University Press, 1991; Maddison A. The Nature and Functioning of European Capitalism: A Historical and Comparative Perspective. University of Groningen, 1997; Liesner Th. One Hundred Years of Economic Statistics. A New Edition of Economic Statistics, 1900-1983. Revised and Expanded to 1987. Facts On File, New York and Oxford, 1989; Statistical Abstract of Latin America. Ed. by James W.Wilkie and Jose G.Ortega. Vol. 33. University of California, Los Angeles, 1997; Randall L. A Comparative Economic History of Latin America, 1500-1914. Vol. 1-4. Institute of Latin American Studies, Columbia University, Ann Arbor, Mich., 1977; Mizoguchi T. and Umemura M. Basic Economic Statistics of Former Japanese Colonies, 1895-1938. Estimates and Findings. Toyo Keizai Shinposha, Tokyo, 1988; Vazquez-Presedo, V. Estadisticas Historicas Argentinas. Compendio, 1873-1973. Instituto de Economia Aplicada, Buenos Aires, 1988; Veganzones M.-A. with Winograd C. Argentina in the 20th Century. OECD, Paris, 1997; Australians: Historical Statistics. Ed. Wray Vamplew. Fairfaх, Syme & Weldon Ass., Victoria, 1987; Geschichte und Ergebnisse der zentralen amtlichen Statistik in Osterreich, 1829-1979. Wien, 1979; Estatisticas Historicas do Brasil. Series Economicas, Demograficas e Socias de 1550 a 1988. IBGE, Rio de Janeiro, 1990; Ludwig A. Brazil: A Handbook of Historical Statistics. G.K.Hall&Co, Boston, 1985; Leacy F.H. Historical Statistics of Canada. Statistics Canada, Ottawa, 1983; Mamalakis M.J. Historical Statistics of Chile. Vols. 1-6. Greenwood Press, Westport, Conn., London, England, 1978-1989; Maddison A. Chinese Economic Performance in the Long Run. OECD, Paris, 1998; The Historical National Accounts of the People"s Republic of China, 1952-1995. Hitotsubashi University, Tokyo, 1997; Schroeder S. Cuba: A Handbook of Historical Statistics. G.K.Hall & Co., Boston, 1982; Brundenius C. Revolutionary Cuba: The Challenge of Economic Growth with Equity. Westview Press, Boulder and London, 1984; Historicka Statisticka Rocenka CSSR, 1945-1983. SNTL, ALFA, Praha, 1985; Hansen S.A. Okonomisk Vaekst I Danmark. Bind I, 1720-1914. G.E.C.Gads Forlag, Kobenhavn, 1972; Johansen H.C. Dansk Okonomisk Statistik, 1814-1980. Gyldendal, Copenhagen, 1985; Mead D. Growth and Structural Change in the Egyptian Economy. Richard D.Irwin, Inc., Homewood, Ill., 1967; Hjerppe R. The Finnish Economy, 1860-1985. Growth and Structural Change. Bank of Finland, Government Printing Center, Helsinki, 1989; Annuaire Retrospectif de la France. Series Longues, 1948-1988. INSEE, Paris, 1990; Toutain J.-C. Le Produit Interieur Brut de la France de 1789 a 1982. Cahiers de l"I.S.M.E.A. Serie Histoire Quantitative de l"Economie Francaise, no 15, Paris, 1987; Fontveille L. Evolution et Croissance de l"Etat Francaise: 1815-1969. Cahiers de l"I.S.M.E.A. Serie Histoire Quantitative de l"Economie Francaise, no 13, Paris, 1976; Delorme R. et Andre C. L"Etat et L"Economie. Editions du Seuil, Paris, 1983; Hoffmann W.G. Das Wachstum der Deutschen Wirtschaft seit der Mitte des 19 Jahrhunderts. Springer-Verlag, Berlin, Heidelberg, 1965; Statistische Arebeitsbucher zur Neueren Deutschen Geshichte, Band I-III. Verlag C.H.Beck, Munchen, 1975-1982; Die Bundesrepublik Deutschland in Zahlen, 1945/49-1980. Von R. Rylewski und M.O. de Hipt. Verlag C.H.Beck, Munchen, 1987; Die Deutsche Demokratische Republik in Zahlen, 1945/49-1980. Von R. Rylewski und M.O. de Hipt. Verlag C.H.Beck, Munchen, 1975-1982; Matolcsy M. and Varga S. The National Income of Hungary, 1924/25-1936/37. P.S.King & Son, Ltd., London, 1938; Icelandic Historical Statistics, Statistics Iceland, Reykjavik, 1997; Mukherjee M. National Income of India. Trends and Structure. Statistical Publishing Society, Calcutta, 1969; Sommario di Statistiche Storiche dell"Italia, 1861-1965. Istituto Centrale di Statistica, Roma, 1968; Sommario di Statistiche Storiche, 1926-1985. Istituto Centrale di Statistica, Roma, 1986; Indagine Statistica sullo Sviluppo del Reddito Nazionale dell"Italia dal 1861 al 1956. Istituto Centrale di Statistica, Roma, 1986; Fua G. Lo Sviluppo Economico in Italia. Vols. 1-3. Franco Angeli Editore, Milano, 1978-1981; Fua G. Notes on Italian Economic Growth, 1861-1964. Editore Giuffre, Milano, 1965; Repaci F.A. La Finanza Pubblica Italiana nel Secolo, 1861-1960. Zanicelli Editore, Bologna, 1962; Forsyth D.J. The Crisis of Liberal Italy. Monetary and Financial Policy, 1914-1922. Cambridge University Press, Cambridge, 1993; Changing Economy in Indonesia. A Selection of Statistical Source Material from the early 19th Century up to 1940. Vols. 2, 5, 11. Martinus Nijhoff, The Hague, 1976-1991; Historical Statistics of Japan. Vols. 1-5. Japan Statistical Association, Tokyo, 1987-1988; Emi K. Government Fiscal Activity and Economic Growth in Japan, 1868-1960. Kinokunia Bookstore Co., Ltd., Tokyo, 1963; Hwang E.-G. The Korean Economies. A Comparison of North and South. Clarendon Press, Oxford, 1993; Bahl R., Kim C.K., Park C.K. Public Finances During the Korean Modernization Process. Harvard University Press, Cambridge, Mass., 1986; Public Finance in Korea. Seoul National University Press, Seoul, 1992; Suh S.C. Growth and Structural Changes in the Korean Economy, 1910-1940. Harvard University Press, Cambridge, Mass., 1978; Statistiques Historiques, 1839-1989. Statec, Luxembourg, 1990; Statistics on the Mexican Economy, 1900-1976. Nacional Finaciera, S.A., Mexico, 1977; Bennett R.L. The Financial Sector and Economic Development. The Mexican Case. The John Hopkins Press, Baltimore, 1965; Reynolds C.W. The Mexican Economy. Twentieth-Century Structure and Growth. Yale University Press, New Haven and London, 1970; Zeventig Jaren Statistiek in Tijdreeksen, 1899-1969. Staatsuitgeverij, Gravenhage, 1970; Tachtig Jaren Statistiek in Tijdreeksen, 1899-1979. Staatsuitgeverij, Gravenhage, 1979; Bloomfield G.T. New Zealand: A Handbook of Historical Statistics. G.K.Hall & Co., Boston, 1984; National Accounts, 1865-1960. Central Bureau of Statistics of Norway, Oslo, 1970; Historical Statistics, 1978. Central Bureau of Statistics of Norway, Oslo, 1978; Historical Statistics, 1994. Central Bureau of Statistics of Norway, PDC, Oslo, 1995; Trends in Norwegian Economy, 1865-1960. Central Bureau of Statistics of Norway, Oslo, 1966; 25 Years of Pakistan in Statistics, 1947-1972. Central Statistical Office, Karachi, 1972; Portocarrero F.S, Beltran A.B., Romero M.E.R. Compendio Estadistico del Peru: 1900-1990. Universidad del Pacifico, Centro de Investigacion, Lima, 1992; USSR: Measures of Economic Growth and Development, 1950-1980. Washington, 1982; Steinberg D. The Soviet Economy. 1970-1990. A Statistical Analysis. San Francisco, 1990; Кудров В. Советская экономика в ретроспективе: опыт переосмысления. М., 1997; South African Statistics, 1995. Central Statistical Service, Pretoria, 1997; van Waasdijk T. Public Expenditure in South Africa. Witwatersrand University press, Johannesburg, 1964; Historical Statistics of Sweden. Vols. 1-3. Central Bureau of Statistics, Stockholm, 1959-1960; Krantz O. Offentlig Verksamhet, 1800-1980. Studentlitteratur, Lund, 1987; Historical Statistics of Switzerland. Ed. by H.Ritzmann-Blickenstorfer. Chronos-Verlag, Zurich, 1996; National Income in Taiwan Area of the Republic of China, 1997. National Accounts for 1951-1996. Bureau of Statistics, Taipei, 1997; Po S.P.S. Economic Development of Taiwan, 1860-1970. Yale University Press, New Haven and London, 1978; Wilson C. Thailand: A Handbook of Historical Statistics. G.K.Hall & Co., Boston, 1983; National Income and Expenditure of Turkey, 1962-1973. State Institute of Statistics, Ankara, 1974; McCarthy J. The Arab World, Turkey, and The Balkans (1878-1914): A Handbook of Historical Statistics. G.K.Hall & Co., Boston, 1983; Mitchell B.R. British Historical Statistics. Cambridge University Press, Cambridge, 1988; Peacock A.T. and Wiseman J. assisted by J.Veverka. The Growth of Public Expenditure in the United Kingdom. Princeton University Press, Princeton, 1961; Historical Statistics of the United States. Colonial Times to 1970. Vols. 1-2. US Bureau of Census, Washington, D.C., 1975; Kuznets S. National Product since 1869. Arno Press, New York, 1975; Long Term Economic Growth, 1860-1970. Bureau of Economic Analysis , Washington, D.C., 1973; National Income and Product Accounts of the United States. Vol. 1, 1929-58, vol. 2, 1959-88. Bureau of Economic Analysis , Washington, D.C. 1992-1993; Kurian G.T. Datapedia of the United States, 1790-2000. America Year by Year. Bernan Press, Lanham, MD, 1994; Economic Report of the President. US Government Printing Office, Washington, 1999; Historical Tables. Budget of the United States Government. Fiscal Year 1999. US Government Printing Office, Washington, 1998; Izard M. Series Estadisticas para la Historia de Venezuela. Universidad de Los Andes, Merida, 1970; Baptista A. Bases Cuantitativas de la Economia Venezolana, 1830-1989. Ediciones Maria de Mase, Caracas, 1991; Jugoslavia, 1918-1988. Statisticki Godisnjak. Beograd, 1989; национальные статистические справочники за различные годы. ] По этим же источникам в ряде случаев были уточнены и показатели национальных счетов.
Прежде чем приступить непосредственно к анализу статистических данных, необходимо сделать еще два важных уточнения. Первое из них касается временных границ исследуемого периода. Несмотря на значительные достижения исторической статистики последнего времени качество статистических показателей по мере удаления от сегодняшнего дня существенно снижается, а количество стран, по которым имеются соответствующие оценки, -- резко уменьшается. Так как более или менее достоверные оценки ВВП в 1913 г. были получены для 50 стран, а в 1900 г. -- только для 41 страны, то выбор начальной точки рассматриваемого периода был сделан в пользу 1913 г. Завершающей точкой рассматриваемого периода стал 1998 г. -- последний год, по которому имеются соответствующие статистические данные.
Второе уточнение вызвано ограниченностью данных об экономической дифференциации регионов и частей стран мира, претерпевших в течение ХХ века существенные территориальные изменения. В связи с этим в проведенных расчетах было сделано допущение, согласно которому в 1913 г. уровень производства ВВП на душу населения на территории нынешней Чешской Республики совпадал с соответствующим показателем, определенным для территории всей б.Чехословакии; показатель Российской Федерации -- с показателем всей Российской Империи, показатель нынешней Югославии (Сербии и Черногории) -- с показателем Югославии в границах 1948--1991 гг., показатели Северной и Южной частей Кореи в 1913 г. были приняты одинаковыми. В остальных случаях границы территорий, для которых определены экономические показатели в 1913 г., совпадают с границами этих стран в 1998 г.
Экономические итоги ХХ-го века
Важнейшими индикаторами, по величине которых традиционно судят о положении той или иной страны в мировой экономике, выступают площадь ее территории, численность населения, производимый ВВП, объем экпортируемых товаров, а также значения последних двух показателей на душу населения. Данные табл. 1 свидетельствуют о радикальном снижении места и роли России в мировых территории, населении, экономике в течение ХХ века. Если доля России в сухопутной территории планеты уменьшилась на 23%, то в мировом населении -- на 74% (почти в 4 раза), а в мировом ВВП -- на 83% (почти в 6 раз). Если же устранить влияние фактора сокращения территории в результате распада Российской Империи, а затем и СССР, и сопоставлять показатели, относящиеся к Российской Федерации в границах 1998 г., то доля России в мировом населении уменьшилась более чем вдвое, а в мировом ВВП -- более чем втрое.
Таблица 1. Изменение удельного веса России в мире в ХХ веке
| љ | Абсолютное значение показателей: | В % к миру: | ||
| 1913 | 1998 | 1913 | 1998 | |
| Территория, млн кв. км: | ||||
| Мир | 148,9 | 148,9 | 100,0 | 100,0 |
| Российская империя | 22,1 | љ | 14,84 | љ |
| Российская Федерация | 17,1 | 17,1 | 11,47 | 11,47 |
| Население, млн чел.: | ||||
| Мир | 1771,9 | 5952,0 | 100,0 | 100,0 |
| Российская империя | 170,8 | љ | 9,64 | љ |
| Российская Федерация | 92,2 | 147,1 | 5,20 | 2,47 |
| ВВП, млрд дол. по ППС в ценах 1993 г.: | ||||
| Мир | 2940,9 | 36698,0 | 100,0 | 100,0 |
| Российская империя | 274,1 | љ | 9,32 | љ |
| Российская Федерация | 148,0 | 599,5 | 5,03 | 1,63 |
| ВВП на душу населения, дол. по ППС в ценах 1993 г.: | ||||
| Мир | 1660 | 6166 | 100,0 | 100,0 |
| Российская империя | 1605 | љ | 96,7 | љ |
| Российская Федерация | 1605 | 4076 | 96,7 | 66,1 |
| Экспорт, млрд дол. США: | ||||
| Мир | 18,401 | 5444,9 | 100,0 | 100,0 |
| Российская империя | 0,783 | љ | 4,26 | љ |
| Российская Федерация | 0,423 | 74,4 | 2,30 | 1,37 |
| Экспорт на душу населения, дол. США: | ||||
| Мир | 10,50 | 915 | 100,0 | 100,0 |
| Российская империя | 4,58 | љ | 43,6 | љ |
| Российская Федерация | 4,58 | 506 | 43,6 | 55,3 |
Источник: ИЭА
Существенное относительное (а по численности населения -- и абсолютное) сокращение демографического и экономического потенциалов России привело к возникновению резких диспропорций в показателях относительного веса России в мире. Если в 1913 г. доля страны в мировой территории превышала ее долю в населении и ВВП мира примерно в полтора раза, то в 1998 г. удельный вес России в населении мира оказался в 4,6 раза, а удельный вес в мировом ВВП -- в 7 с лишним раз меньше ее удельного веса в мировой территории. Как убедительно демонстрирует мировая история, сохранять такие диспропорции в течение длительного времени при наличии стран-соседей, быстро наращивающих свои демографические, экономические и военные потенциалы, не удавалось никому. Рано или поздно наступает их коррекция. Если страна, оказавшаяся в подобной ситуации, своевременно не восстанавливает до приемлемого уровня свои демографический и экономический потенциалы, неизбежная "корректировка" происходит за счет территории.
Радикальное изменение места России в мире произошло под воздействием ряда факторов, среди которых можно выделить три основные группы -- территориальные, демографические и экономические. По данным табл. 1 определим вклад каждой из этих групп.
- Территориальные. Распад вначале Российской Империи, а затем и бывшего СССР и получение почти двумя десятками народов, проживавших на их территории, своей государственной независимости позволяют объяснить на 100% снижение удельного веса России в площади мировой поверхности суши, на 61,9% -- в мировом населении, на 34,6% -- в мировом ВВП. Пожалуй, действие только этой группы факторов следует признать имеющим исторически вполне объективный и неизбежный характер.љ
- Демографические. Относительно более низкие, чем в среднем в мире, показатели рождаемости, более высокие показатели смертности и соответственно средней продолжительности жизни позволяют объяснить 38,1% в сокращении удельного веса России в мировом населении и 21,2% в снижении удельного веса России в мировом ВВП. Анализ непосредственных причин демографической катастрофы, разразившейся в ХХ веке в России, выходит за рамки настоящей статьи. Здесь следует лишь отметить, что значительное влияние экономических факторов на демографическую динамику не подлежит сомнению.
- Экономические. Снижение относительного показателя душевого производства ВВП (с 96,7% от среднемирового уровня в 1913 г. до 66,1% в 1998 г.) объясняет 44,2% в сокращении удельного веса России в мировом ВВП. Если признать факт двойного распада империи закономерным, находящимся за пределами эффективного воздействия национальных властей, и исключить территориальные факторы из нашего рассмотрения, то тогда экономические причины позволяют объяснить 67,6% в изменении места России в мировой экономике. Если же дополнительно к этому признать демографическое развитие страны исключительно результатом ее экономического развития, то тогда экономические причины становятся фактически единственными в объяснении изменения места страны в мировой экономике.
Как бы то ни было -- даже при использовании наиболее консервативных подходов -- очевидно, что сокращение удельного веса России в мировой экономике в ХХ веке предопределено в первую очередь существенно более медленным, чем в среднем в мире, ростом производства ВВП на душу населения. Почему же экономический рост в России оказался столь медленным?
Страновые различия в темпах экономического роста
Для того, чтобы ответить на этот вопрос, сопоставим результаты экономического развития 50 стран мира в 1913--1998 гг. (табл. 2). Рассмотрение этих данных позволяет сформулировать несколько важных наблюдений.
Таблица 2. Динамика ВВП на душу населения в 1913--1998 гг.
| љ | Страны | ВВП на душу населения | |||||||
| в дол. по ППС в ценах 1993 г. |
в % к уровню США | изменение в % к уровню США | в % к среднемировому уровню | изменение
в % к среднемиро- вому уровню |
|||||
| 1913 | 1998 | 1913 | 1998 | 1913-1998 | 1913 | 1998 | 1913-1998 | ||
| 1. | Япония | 1439 | 21546 | 25,1 | 76,2 | 51,1 | 86,7 | 349,4 | 262,8 |
| 2. | Тайвань | 856 | 17907 | 15,0 | 63,3 | 48,4 | 51,6 | 290,4 | 238,8 |
| 3. | Норвегия | 2454 | 23814 | 42,9 | 84,2 | 41,4 | 147,8 | 386,2 | 238,4 |
| 4. | Исландия | 2779 | 22973 | 48,6 | 81,3 | 32,7 | 167,4 | 372,6 | 205,1 |
| 5. | Финляндия | 2211 | 20172 | 38,6 | 71,4 | 32,7 | 133,2 | 327,1 | 193,9 |
| 6. | Ирландия | 2948 | 21875 | 51,5 | 77,4 | 25,9 | 177,6 | 354,8 | 177,2 |
| 7. | Италия | 2704 | 19977 | 47,2 | 70,7 | 23,4 | 162,9 | 324,0 | 161,1 |
| 8. | Корея, Республика | 1022 | 12980 | 17,9 | 45,9 | 28,1 | 61,6 | 210,5 | 148,9 |
| 9. | Португалия | 1460 | 14174 | 25,5 | 50,1 | 24,6 | 88,0 | 229,9 | 141,9 |
| 10. | Дания | 4059 | 23797 | 70,9 | 84,2 | 13,3 | 244,6 | 385,9 | 141,4 |
| 11. | Австрия | 3762 | 21932 | 65,7 | 77,6 | 11,9 | 226,6 | 355,7 | 129,1 |
| 12. | Франция | 3723 | 21538 | 65,0 | 76,2 | 11,1 | 224,3 | 349,3 | 125,0 |
| 13. | Швейцария | 4537 | 24215 | 79,3 | 85,7 | 6,4 | 273,4 | 392,7 | 119,4 |
| 14. | Швеция | 3339 | 19638 | 58,3 | 69,5 | 11,1 | 201,2 | 318,5 | 117,3 |
| 15. | США | 5724 | 28268 | 100,0 | 100,0 | 0,0 | 344,8 | 458,4 | 113,6 |
| 16. | Испания | 2432 | 15678 | 42,5 | 55,5 | 13,0 | 146,5 | 254,3 | 107,7 |
| 17. | Бельгия | 4454 | 22796 | 77,8 | 80,6 | 2,8 | 268,4 | 369,7 | 101,4 |
| 18. | Греция | 1748 | 12406 | 30,5 | 43,9 | 13,3 | 105,3 | 201,2 | 95,9 |
| 19. | Германия | 4134 | 21060 | 72,2 | 74,5 | 2,3 | 249,1 | 341,6 | 92,5 |
| 20. | Нидерланды | 4260 | 21110 | 74,4 | 74,7 | 0,2 | 256,7 | 342,4 | 85,7 |
| 21. | Канада | 4544 | 21981 | 79,4 | 77,8 | -1,6 | 273,7 | 356,5 | 82,7 |
| 22. | Таиланд | 912 | 6824 | 15,9 | 24,1 | 8,2 | 55,0 | 110,7 | 55,7 |
| 23. | Венесуэла | 1191 | 7063 | 20,8 | 25,0 | 4,2 | 71,7 | 114,5 | 42,8 |
| 24. | Бразилия | 905 | 5841 | 15,8 | 20,7 | 4,9 | 54,5 | 94,7 | 40,2 |
| 25. | Турция | 1056 | 6227 | 18,4 | 22,0 | 3,6 | 63,6 | 101,0 | 37,4 |
| 26. | Мексика | 1582 | 7511 | 27,6 | 26,6 | -1,1 | 95,3 | 121,8 | 26,5 |
| 27. | Чешская Республика | 2261 | 9912 | 39,5 | 35,1 | -4,4 | 136,2 | 160,7 | 24,6 |
| 28. | Колумбия | 1333 | 6422 | 23,3 | 22,7 | -0,6 | 80,3 | 104,1 | 23,8 |
| 29. | Египет | 1168 | 5458 | 20,4 | 19,3 | -1,1 | 70,4 | 88,5 | 18,2 |
| 30. | Китай | 742 | 3351 | 13,0 | 11,9 | -1,1 | 44,7 | 54,4 | 9,6 |
| 31. | Чили | 2861 | 11112 | 50,0 | 39,3 | -10,7 | 172,4 | 180,2 | 7,8 |
| 32. | Перу | 1118 | 4340 | 19,5 | 15,4 | -4,2 | 67,4 | 70,4 | 3,0 |
| 33. | Великобритания | 5427 | 20294 | 94,8 | 71,8 | -23,0 | 327,0 | 329,1 | 2,2 |
| 34. | Пакистан | 786 | 2689 | 13,7 | 9,5 | -4,2 | 47,4 | 43,6 | -3,8 |
| 35. | Индонезия | 989 | 3337 | 17,3 | 11,8 | -5,5 | 59,6 | 54,1 | -5,5 |
| 36. | Гана | 699 | 2189 | 12,2 | 7,7 | -4,5 | 42,1 | 35,5 | -6,6 |
| 37. | ЮАР | 1565 | 5196 | 27,3 | 18,4 | -9,0 | 94,3 | 84,3 | -10,0 |
| 38. | Австралия | 5937 | 21033 | 103,7 | 74,4 | -29,3 | 357,7 | 341,1 | -16,6 |
| 39. | Индия | 715 | 1597 | 12,5 | 5,7 | -6,8 | 43,1 | 25,9 | -17,2 |
| 40. | Венгрия | 2263 | 7327 | 39,5 | 25,9 | -13,6 | 136,3 | 118,8 | -17,5 |
| 41. | Бангладеш | 665 | 1373 | 11,6 | 4,9 | -6,8 | 40,1 | 22,3 | -17,8 |
| 42. | Югославия | 1110 | 2790 | 19,4 | 9,9 | -9,5 | 66,9 | 45,2 | -21,6 |
| 43. | Мьянма | 685 | 992 | 12,0 | 3,5 | -8,5 | 41,3 | 16,1 | -25,2 |
| 44. | Болгария | 1616 | 4301 | 28,2 | 15,2 | -13,0 | 97,3 | 69,7 | -27,6 |
| 45. | Российская Федерация | 1605 | 4076 | 28,0 | 14,4 | -13,6 | 96,7 | 66,1 | -30,6 |
| 46. | КНДР | 1022 | 1908 | 17,9 | 6,7 | -11,1 | 61,6 | 30,9 | -30,7 |
| 47. | Филиппины | 1529 | 3140 | 26,7 | 11,1 | -15,6 | 92,1 | 50,9 | -41,2 |
| 48. | Новая Зеландия | 5584 | 17694 | 97,6 | 62,6 | -35,0 | 336,5 | 287,0 | -49,5 |
| 49. | Куба | 1926 | 2663 | 33,7 | 9,4 | -24,2 | 116,1 | 43,2 | -72,9 |
| 50. | Аргентина | 4095 | 9623 | 71,5 | 34,0 | -37,5 | 246,7 | 156,1 | -90,7 |
| љ | В среднем в мире | 1660 | 6166 | 29,0 | 21,8 | -7,2 | 100,0 | 100,0 | 0,0 |
Источник: ИЭА
Первое, во всех странах произошло абсолютное увеличение ВВП на душу населения, во всех странах был зафиксирован положительный экономический рост. Поэтому судить об успехах или неудачах в экономическом развитии в долгосрочной перспективе нельзя лишь на основе данных об абсолютных значениях роста. Необходимо иметь представление о том, каким экономический рост в той или иной стране оказался по сравнению с показателями других стран, со среднерегиональными или среднемировыми показателями.
Второе, экономический рост в странах мира оказался чрезвычайно неравномерным. Если использовать в качестве критерия темпы экономического роста в США, то наилучшие результаты в 1913--1998 гг. продемонстрировали Япония, Тайвань, Норвегия, Исландия и Финляндия. Если взять в качестве точки отсчета среднемировой уровень ВВП на душу населения, то эти же страны улучшили свои показатели в наибольшей степени. С другой стороны, Аргентина, Куба, Новая Зеландия, Филиппины и КНДР в наибольшей степени их ухудшили.
Третье, по изменению своего места на шкале душевого производства ВВП Россия оказалась в нижнем квинтиле списка наряду с вышеупомянутыми странами, а также Болгарией, Мьянмой, Югославией и Бангладеш. Таким образом, ХХ-е столетие в экономическом плане было "потеряно" не только Россией, но и рядом других стран.
Изменение относительного положения стран на мировой шкале предопределено различиями в их темпах экономического роста (табл. 3). Абсолютным рекордсменом по этому показателю в ХХ веке стал Тайвань, ВВП на душу населения в котором увеличивался в среднем на 3,64% в год и в итоге за 85 лет возрос почти в 21 раз. Вслед за Тайванем идут Япония и Южная Корея. Эти три страны смогли продемонстрировать в уходящем столетии настоящие "экономические чудеса". На противоположной стороне шкалы находятся Куба, Мьянма и Северная Корея -- страны, экономическое развитие в которых в завершающемся столетии заслуживает наименования "экономической катастрофы". Здесь -- так же, как и в табл. 2, Российская Федерация находится в квинтиле стран с самыми низкими темпами экономического развития.
Таблица 3. Рост ВВП на душу населения в 1913--1998 гг.
| љ | Страны | Абсолютный рост, раз | Среднегодовые темпы прироста, % |
| 1. | Тайвань | 20,91 | 3,64 |
| 2. | Япония | 14,98 | 3,24 |
| 3. | Корея, Республика | 12,70 | 3,03 |
| 4. | Португалия | 9,71 | 2,71 |
| 5. | Норвегия | 9,71 | 2,71 |
| 6. | Финляндия | 9,12 | 2,64 |
| 7. | Исландия | 8,27 | 2,52 |
| 8. | Таиланд | 7,48 | 2,40 |
| 9. | Ирландия | 7,42 | 2,39 |
| 10. | Италия | 7,39 | 2,38 |
| 11. | Греция | 7,10 | 2,33 |
| 12. | Бразилия | 6,46 | 2,22 |
| 13. | Испания | 6,45 | 2,22 |
| 14. | Венесуэла | 5,93 | 2,12 |
| 15. | Турция | 5,90 | 2,11 |
| 16. | Швеция | 5,88 | 2,11 |
| 17. | Дания | 5,86 | 2,10 |
| 18. | Австрия | 5,83 | 2,10 |
| 19. | Франция | 5,79 | 2,09 |
| 20. | Швейцария | 5,34 | 1,99 |
| 21. | Бельгия | 5,12 | 1,94 |
| 22. | Германия | 5,09 | 1,93 |
| 23. | Нидерланды | 4,96 | 1,90 |
| 24. | США | 4,94 | 1,90 |
| 25. | Канада | 4,84 | 1,87 |
| 26. | Колумбия | 4,82 | 1,87 |
| 27. | Мексика | 4,75 | 1,85 |
| 28. | Египет | 4,67 | 1,83 |
| 29. | Китай | 4,52 | 1,79 |
| 30. | Чешская Республика | 4,38 | 1,75 |
| 31. | Чили | 3,88 | 1,61 |
| 32. | Перу | 3,88 | 1,61 |
| 33. | Великобритания | 3,74 | 1,56 |
| 34. | Австралия | 3,54 | 1,50 |
| 35. | Пакистан | 3,42 | 1,46 |
| 36. | Индонезия | 3,37 | 1,44 |
| 37. | ЮАР | 3,32 | 1,42 |
| 38. | Венгрия | 3,24 | 1,39 |
| 39. | Новая Зеландия | 3,17 | 1,37 |
| 40. | Гана | 3,13 | 1,35 |
| 41. | Болгария | 2,66 | 1,16 |
| 42. | Российская Федерация | 2,54 | 1,10 |
| 43. | Югославия | 2,51 | 1,09 |
| 44. | Аргентина | 2,35 | 1,01 |
| 45. | Индия | 2,23 | 0,95 |
| 46. | Бангладеш | 2,06 | 0,86 |
| 47. | Филиппины | 2,05 | 0,85 |
| 48. | КНДР | 1,87 | 0,74 |
| 49. | Мьянма | 1,45 | 0,44 |
| 50. | Куба | 1,38 | 0,38 |
| љ | В среднем по 50 странам | 5,44 | 1,82 |
| љ | В среднем в мире | 3,71 | 1,56 |
Источник: таблица 2
Данные табл. 3 позволяют обратить внимание на кумулятивный эффект среднегодовых темпов экономического роста. Различия между крайними значениями среднегодовых темпов экономического роста на первый взгляд выглядят весьма незначительными -- всего лишь 3,26% в год (разница между показателями Тайваня и Кубы). Тем не менее поддержание разницы в таких темпах на протяжении 85 лет приводит к более чем 15-кратным различиям в абсолютных темпах роста. В результате Тайвань (в 1913 г. находившийся под колониальным управлением Японии китайский остров Формоза), бывший в то время одной из наиболее бедных стран мира, к концу столетия стал одной из наиболее богатых стран мира (по величине ВВП на душу населени -- на уровне Швеции и Новой Зеландии). С другой стороны, Куба, бывшая в 1913 г. вполне зажиточной (на уровне Финляндии, Чехии, Венгрии, Греции), к исходу века опустилась до уровня Пакистана.
Незначительные, казалось бы, колебания среднегодовых темпов экономического роста в течение длительного периода времени приводят к поистине удивительным результатам. Скажем, увеличение среднегодовых темпов прироста в течение 85 лет на "всего лишь" 1,0% способно увеличить абсолютный показатель ВВП на душу населения с 1,45 раза до 3,37 раза (показатели Мьянмы и Индонезии), с 2,35 раза до 5,34 раза (показатели Аргентины и Швейцарии), с 3,54 раза до 8,27 раза (показатели Австралии и Исландии), с 9,12 раза до 20,91 раза (показатели Финляндии и Тайваня). Фактически это означает, что, обеспечив повышение среднегодовых темпов экономического роста на 1%, за период длительностью менее века можно добиться более чем удвоения производства и доходов на душу населения.
Чем же объясняются страновые различия в темпах экономического роста?
Типы экономических систем и экономический рост
В качестве факторов, призванных объяснить страновые различия в темпах экономического роста, нередко называются такие, как размеры страны или размеры экономики . Утверждается, что крупные страны (по численности населения или по величине ВВП) не могут расти так быстро, как это делают относительно небольшие страны. Графики 1 и 2 показывают, что статистически значимой связи между размерами страны и темпами экономического роста не наблюдается. Существуют крупные страны, темпы экономического роста которых в течение столетия превышали среднемировые -- Япония, США, Германия, Бразилия, Франция. С другой стороны, есть немало небольших и средних стран, развивавшихся чрезвычайно медленно -- Куба, Югославия, Болгария, Гана, Новая Зеландия, Венгрия. Из двух Корей большая по численности населения Южная часть страны стала одним из мировых лидеров по темпам экономического роста, в то время как меньшая по численности Северная -- одним из мировых лидеров по темпам стагнации. Из двух Германий более быстрыми темпами развивалась более крупная в демографическом и экономическом отношениях Западная часть страны, в то время как менее крупная Восточная -- все более и более отставала [ Основные тенденции мировой экономики во второй половине ХХ века. -- Вопросы экономики , 1997, " 10, сс. 134--135 ].
Согласно другому распространенному мнению, важную роль в предопределении темпов экономического роста играет стартовый уровень экономического развития . Утверждается, что менее развитые страны растут быстрее, чем более развитые. Правда, существует и другая точка зрения, согласно которой небогатые страны попадают в так называемую "ловушку бедности", из которой затем никак не могут выбраться. График 3 показывает, что статистически значимой связи (ни отрицательной, ни положительной) между начальным уровнем экономического развития и последующими темпами экономического роста не существует. В мире есть страны, бывшие весьма богатыми в 1913 г., и развивавшиеся затем как весьма быстро (Ирландия, Дания, Швейцария, США), так и довольно медленно (Аргентина, Новая Зеландия, Австралия, Великобритания). С другой стороны, одни страны, бывшие весьма бедными в 1913 г., так и остались в этой когорте (Северная Корея, Мьянма, Бангладеш, Индия). Другие же продемонстрировали фантастические темпы экономического роста и смогли действительно вырваться из нищеты (Тайвань, Южная Корея, Таиланд).
Отсутствие какой-либо связи между начальным уровнем экономического развития и темпами экономического роста было показано также на более широкой совокупности стран для периода 1979--1996 гг. [ Секрет китайского экономичесого "чуда" . -- Вопросы экономики , 1998, " 4, с. 16 ]. Там же было продемонстрировано отсутствие влияния на темпы экономического роста структуры производства и занятости [ там же , с. 16--17 ].
Таким образом, ни размеры страны (или экономики), ни начальный уровень экономического развития, ни особенности структуры экономики не в состоянии объяснить страновые различия в темпах экономического роста. Чем же они объясняются?
Проверим, играет ли какую-либо роль такой фактор, как тип экономической системы . Для этого все страны из табл. 3 сгруппируем по признаку существования в них в течение какого-либо отрезка времени в ХХ веке централизованно планируемой экономики (ЦПЭ) (табл. 4). Таких стран оказалось 8 из нашего списка в 50 стран. Остальные 42 страны сформировали соответственно группу стран с рыночной экономикой (в том числе и такие медленно развивавшиеся страны, как Мьянма, Филиппины, Бангладеш, Индия).
Таблица 4. Экономический рост в странах с различными экономическими системами в 1913--1998 гг.
| Группы стран | ВВП на душу населения по ППС: | |||||||
| в дол. в ценах 1993 г. | в % к среднему по выборке из 50 стран | в % к среднемировому уровню | абсолютный рост, раз | среднегодовые темпы прироста, % | ||||
| 1913 г. | 1998 г. | 1913 г. | 1998 г. | 1913 г. | 1998 г. | 1913-1998 гг. | 1913-1998 гг. | |
| В среднем по выборке из 50 стран | 2359 | 12322 | 100,0 | 100,0 | 142,1 | 199,9 | 5,44 | 1,82 |
| В среднем по 42 странам с рыночной экономикой | 2509 | 13805 | 106,4 | 112,0 | 151,2 | 223,9 | 5,93 | 1,94 |
| В среднем по 8 странам с централизованно планируемой экономикой | 1568 | 4541 | 66,5 | 36,9 | 94,5 | 73,6 | 2,89 | 1,18 |
|
Справочно:
в среднем в мире |
1660 | 6166 | 70,4 | 50,0 | 100,0 | 100,0 | 3,71 | 1,56 |
љ Источник: таблица 2
Среднегодовые показатели экономического роста в группе из 8 стран с ЦПЭ (1,18%) оказались заметно ниже, чем в среднем по 42 странам с рыночной экономикой (1,94%), чем в среднем по всей выборке из 50 стран (1,82%) и даже, чем в среднем во всем мире (1,56%). Более того, ни одна из стран с ЦПЭ в течение ХХ века не имела среднегодовых темпов экономического роста, превышавших среднюю величину по всей выборке из 50 стран (1,82%). Поэтому несмотря на увеличение абсолютного показателя ВВП на душу населения почти в 2,9 раза (с 1568 до 4541 дол.) относительные позиции этой группы стран заметно ухудшились. По отношению к среднемировому уровню ее показатель опустился с 94,5 до 73,6%, по отношению к среднему показателю выборки из 50 стран -- с 66,5 до 36,9%, по отношению к среднему уровню группы стран с рыночной экономикой -- с 62,5 до 32,9%.
Соответственно относительные позиции группы стран с рыночной экономикой (несмотря на огромные различия внутри нее) существенно улучшились, а абсолютный рост ВВП на душу населения в них оказался вдвое более быстрым, чем в странах с ЦПЭ (5,93 и 2,89 раза).
Против полученных здесь результатов и выводов возможно возражение, связанное с выбором конкретного периода сопоставления, поскольку для многих бывших социалистических стран 1990-е годы оказались годами глубокого экономического кризиса, и, следовательно, результаты их экономического развития оказываются хуже, чем они могли быть и были до начала этого кризиса. Для того, чтобы проверить, насколько это возражение обоснованно, было проведено сопоставление темпов экономического развития стран с ЦПЭ (и их регионов, ставших позднее независимыми государствами) во время "золотого века" их экономического роста -- с 1950 по 1989 гг. (для СССР и постсоветских государств -- с 1950 по 1991 г.) [ Основные тенденции мировой экономики во второй половине ХХ века. -- Вопросы экономики , 1997, " 10, сс. 130--137. ]. Выяснилось, что ни одна страна с ЦПЭ даже в этот, наиболее благоприятный для них, период не развивалась быстрее, чем сопоставимые с ними страны с рыночной экономикой.
Таким образом, статистически подтверждается закономерность, хорошо известная из практического опыта: экономическая система, основанная на централизованном планировании, препятствует быстрому экономическому росту. Страны с централизованно планируемой экономикой развиваются, как правило, медленнее, чем страны с рыночной экономикой.
Формулирование этого постулата важно, но недостаточно. На многие вопросы он не дает ответов.
- Во-первых , вопреки довольно распространенным ожиданиям переход к рыночной экономике в России и ряде других странах с ЦПЭ пока не привел к ускорению экономического роста и чувствительному повышению благосостояния людей. Наоборот, во многих странах переход к рыночной экономике сопровождался обострением экономического кризиса. Затянувшееся отсутствие экономического роста (а в ряде случаев -- и резкий спад производства), значительное снижение уровня жизни заставили некоторых наблюдателей выразить сомнения в правильности сделанного перехода к рыночной экономике. Для многих из них пусть низкие, но тем не менее положительные темпы экономического роста в условиях плановой экономики выглядят гораздо привлекательнее быстрого сокращения производства или его стагнации в условиях рыночной.
- Во-вторых , некоторые страны с рыночной экономикой в течение длительного периода имели темпы экономического роста, сопоставимые с соответствующими показателями стран с ЦПЭ или даже более низкие. В частности, экономический рост в Китае оказался более быстрым, чем в любой другой крупной азиатской стране с рыночной экономикой -- Индии, Пакистане, Бангладеш, Индонезии. Чешская экономика развивалась быстрее (даже с учетом кризиса 1990-х годов), чем высокоразвитые австралийская или новозеландская. А Венгрия и Болгария имели более высокие темпы роста, чем рыночные Аргентина или Филиппины. Почему?
- В-третьих , среди стран с рыночной экономикой разброс значений между среднегодовыми темпами экономического роста весьма велик и достигает 3,20% (между показателями Тайваня и Мьянмы). Это означает, что при наличии рыночной экономики за 85 лет можно увеличить душевой доход в стране и в 20 с лишним раз и только на 45%. Чем можно объяснить такую огромную разницу?
Ответ на эти вопросы лежит в характере проводившейся экономической политики.
Типы экономической политики и экономический рост
Для того, чтобы выявить характер воздействия экономической политики на экономический рост, 42 страны с рыночной экономикой были сгруппированы по темпам экономического роста (верхняя половина табл. 5). Обнаружилась достаточно отчетливая отрицательная связь между ними и показателями государственных финансов (государственных расходов и бюджетным дефицитом), нормированными по величине уровня экономического развития. Последний был определен как отношение ВВП на душу населения соответствующей страны к среднемировому показателю. Следовательно, показатели государственных финансов, нормированные по уровню экономического развития, показывают, в какой степени государственная финансовая нагрузка на экономику в данной стране отклоняется от "нормальной" для нее величины, предопределенной ее уровнем экономического развития.
Таблица 5. Экономический рост в странах с рыночной экономикой в 1913--1998 гг.
| Количество стран | |||||||||||
|
госу- |
в дол. в ценах 1993 г. | в % к среднему уровню стран с рыночной экономикой |
в % к средне- мировому уровню |
абсолютный рост, раз |
средне- годовые темпы прироста, % |
||||||
| 1913 г. | 1998 г. | 1913 г. | 1998 г. | 1913 г. | 1998 г. | 1913-1998 гг. | 1913-1998 гг. | ||||
| более 2,5% в год | 7 | 11,7 | -0,3 | 1746 | 19081 | 69,6 | 138,2 | 105,2 | 309,5 | 12,20 | 2,93 |
| от 2 до 2,5% в год | 13 | 17,8 | -2,1 | 2563 | 15924 | 102,1 | 115,4 | 154,4 | 258,3 | 6,37 | 2,20 |
| от 1,5 до 2,0% в год | 11 | 19,4 | -3,1 | 3328 | 15487 | 132,6 | 112,2 | 200,5 | 251,2 | 4,61 | 1,81 |
| от 1,0 до 1,5% в год | 7 | 31,0 | -5,9 | 2808 | 8823 | 111,9 | 63,9 | 169,2 | 143,1 | 3,19 | 1,36 |
| Менее 1,0% в год | 4 | 79,5 | -27,1 | 899 | 1776 | 35,8 | 12,9 | 54,1 | 28,8 | 1,95 | 0,77 |
| По доле государственных расходов в ВВП, нормированной по уровню экономического развития: | |||||||||||
| менее 12,5% | 8 | 9,2 | -0,1 | 3093 | 21592 | 123,3 | 156,4 | 186,4 | 350,2 | 10,05 | 2,57 |
| от 12,5 до 20% | 19 | 15,2 | -1,2 | 3374 | 17807 | 134,4 | 129,0 | 203,3 | 288,8 | 5,79 | 2,02 |
| от 20 до 25% | 4 | 23,3 | -4,6 | 1445 | 7670 | 57,6 | 55,6 | 87,1 | 124,4 | 5,14 | 1,91 |
| от 25 до 50% | 6 | 34,9 | -6,2 | 1202 | 4866 | 47,9 | 35,3 | 72,4 | 78,9 | 4,30 | 1,65 |
| более 50% | 5 | 79,2 | -27,1 | 710 | 1768 | 28,3 | 12,8 | 42,8 | 28,7 | 2,46 | 1,01 |
| Справочно: | |||||||||||
| в среднем по странам с рыночной экономикой | 42 | 25,3 | -5,1 | 2509 | 13805 | 100,0 | 100,0 | 151,2 | 223,9 | 5,93 | 1,94 |
| в среднем в мире | 199 | 36,9 | -4,3 | 1660 | 6166 | 66,1 | 44,7 | 100,0 | 100,0 | 3,71 | 1,56 |
Выяснилось (и это можно назвать вторым постулатом), что наиболее высокие темпы экономического роста наблюдаются в странах, проводивших наиболее либеральную экономическую политику и имевших наиболее низкие показатели государственных расходов и бюджетного дефицита, нормированные по уровню экономического развития. И, наоборот, наиболее низкими темпами экономического роста отличаются страны с наиболее высокой государственной нагрузкой на экономику.
Чтобы проверить полученную закономерность, те же 42 страны с рыночной экономикой были перегруппированы на этот раз в зависимости от величины государственной нагрузки на экономику, нормированную по уровню экономического развития. Закономерность сохранилась: страны, имеющие наименьшую государственную нагрузку на экономику, растут намного быстрее, чем страны, в которых государственная нагрузка на экономику существенно больше.
Эта же закономерность затем была проверена на подгруппе из 8 стран с ЦПЭ (верхняя и нижняя части табл. 6). Хотя абсолютные значения государственной нагрузки на экономику существенно выросли по сравнению со странами с рыночной экономикой, закономерность сохранила свое действие и на существенно более узкой выборке. И среди стран с ЦПЭ относительно быстрее развивались страны, в которых относительный уровень государственной нагрузки на экономику был ниже, чем в среднем по группе. Страны же с более высокой государственной нагрузкой на экономику развивались медленнее всего.
Таблица 6. Экономический рост в странах с централизованно планируемой экономикой (ЦПЭ) в 1913--1998 гг.
| Критерии группировки / группы стран | Количество стран | Показатели, нормированные по уровню экономического развития: | ВВП на душу населения по ППС: | ||||||||
|
госу- дарственные расходы в % к ВВП |
бюджетный дефицит в % к ВВП | в дол. в ценах 1993 г. | в % к среднему уровню по странам с ЦПЭ |
в % к средне- мировому уровню |
абсолютный рост, раз |
средне- годовые темпы прироста, % |
|||||
| 1913 г. | 1998 г. | 1913 г. | 1998 г. | 1913 г. | 1998 г. | 1913-1998 гг. | 1913-1998 гг. | ||||
| По темпам прироста ВВП на душу населения в год: | |||||||||||
| более 1,5% в год | 2 | 37,9 | -0,5 | 1501 | 6632 | 95,7 | 146,0 | 90,4 | 107,6 | 4,45 | 1,77 |
| от 1,0 до 1,5% в год | 4 | 54,1 | -5,3 | 1648 | 4623 | 105,1 | 101,8 | 99,3 | 75,0 | 2,74 | 1,19 |
| Менее 1,0% в год | 2 | 161,2 | 1,4 | 1474 | 2285 | 94,0 | 50,3 | 88,8 | 37,1 | 1,62 | 0,56 |
| По доле государственных расходов в ВВП, нормированной по уровню экономического развития: | |||||||||||
| менее 50% | 4 | 42,2 | -1,6 | 1594 | 5845 | 101,7 | 128,7 | 96,0 | 94,8 | 3,66 | 1,51 |
| от 50 до 100% | 2 | 69,5 | -8,0 | 1610 | 4188 | 102,7 | 92,2 | 97,0 | 67,9 | 2,60 | 1,13 |
| более 100% | 2 | 161,2 | 1,4 | 1474 | 2285 | 94,0 | 50,3 | 88,8 | 37,1 | 1,62 | 0,56 |
| Справочно: | |||||||||||
|
в среднем по странам
с центра- лизованно планируемой экономикой |
8 | 76,9 | -2,4 | 1568 | 4541 | 100,0 | 100,0 | 94,5 | 73,6 | 2,89 | 1,18 |
| в среднем в мире | 199 | 36,9 | -4,3 | 1660 | 6166 | 105,9 | 135,8 | 100,0 | 100,0 | 3,71 | 1,56 |
Рассчитано по данным таблиц 5 и 6 Приложения
Обнаруженная зависимость, связывающая темпы экономического роста с размерами государственной финансовой нагрузки на экономику, похоже, носит универсальный характер. Она не только подтверждается при сопоставлении средних показателей по подгруппам стран с рыночной экономикой, с ЦПЭ и по всей выборке из 50 стран (нижние части табл. 5 и 6), но и при построении регрессионных уравнений (граф. 4 и 5). Кривую, образованную линией тренда, описывающего связь между уровнем государственных расходов и темпами экономического роста, можно назвать кривой экономического роста в ХХ веке .
Эта кривая показывает, что в странах, в которых государственные расходы, нормированные по уровню экономического развития, превышают 100% ВВП [ поскольку показатели государственной фискальной нагрузки нормированы по относительной величине уровня экономического развития, то их значения могут превышать 100% ВВП ], среднегодовые темпы экономического роста в течение столетия не превышали 1%. Сокращение нормированной государственной нагрузки на экономику до 50% ВВП повышает потенциальные темпы экономического роста до 1,5% в год. Дальнейшее снижение нормированной государственной нагрузки на экономику до 30% ВВП позволяет повысить потенциальные темпы роста экономики до 2 с небольшим процентов в год. При снижении нагрузки до 20% ВВП возможно ускорение экономического роста до 2,5% в год, а при ее сокращении до 15% ВВП и ниже среднегодовые темпы приросты ВВП на душу населения поднимаются вплоть до 3% в год.
Чтобы определить возможности каждого типа экономической системы с точки зрения достижения желаемых темпов экономического роста, соединим верхние части табл. 5 и 6 в табл. 7 таким образом, чтобы группы стран мира в ней были расположены в порядке убывания среднегодовых темпов экономического роста. Получились 5 своеобразных "ступеней" на "лестнице" экономического роста. Две верхние позиции (с темпами роста свыше 2,5% и от 2,0 до 2,5% в год) занимают исключительно страны с рыночной экономикой. Следовательно, для того, чтобы добиться максимальных темпов экономического роста, необходимо одновременно иметь и рыночную экономическую систему и низкие параметры государственной финансовой нагрузки на экономику. На трех нижних "ступеньках" экономического роста (от 1,5 до 2,0%, от 1,0 до 1,5% и менее 1% в год) можно оказаться и в условиях рыночной и в условиях централизованно плановой экономики. При этом однако страны с ЦПЭ отличаются, как правило, гораздо более высокими уровнями фискальной нагрузки, чем их рыночные "аналоги".
Таблица 7.
Ранжирование групп стран мира по темпам экономического роста,
типу экономической системы и параметрам экономической политики в 1913-1998 гг.
| Группы стран по темпам прироста ВВП на душу населения | Типы экономической системы | Параметры экономической политики, нормированные по уровню экономического развития | Среднегодовые темпы прироста ВВП на душу населения, % | Страновой состав групп | |
| Государственные расходы в % к ВВП | Бюджетный дефицит в % к ВВП | ||||
| 1. Более 2,5% в год | Рыночная | 11,7 | -0,3 | 2,93 | Тайвань,Япония, Южная Корея, Португалия, Норвегия, Финляндия, Исландия |
| 2. От 2 до 2,5% в год | Рыночная | 17,8 | -2,1 | 2,20 | Таиланд, Ирландия, Италия, Греция, Бразилия, Испания, Венесуэла, Турция, Швеция, Дания, Австрия, Франция, Швейцария |
| 3. От 1,5 до 2,5% в год | 3.1. Рыночная | 19,4 | -3,1 | 1,81 | Бельгия, Германия, Нидерланды, США, Канада, Колумбия, Мексика, Египет, Чили, Перу, Великобритания |
| 3.2. Централизованно планируемая | 37,9 | -0,5 | 1,77 | Китай, Чехословакия | |
| 4. От 1,0 до 1,5% в год | 4.1. Рыночная | 31,0 | -5,9 | 1,36 | Австралия, Пакистан, Индонезия, ЮАР, Новая Зеландия, Гана, Аргентина |
| 4.2. Централизованно планируемая | 54,1 | -5,3 | 1,19 | Венгрия, Болгария, Россия , Югославия | |
| 5. Менее 1,0% в год | 5.1. Рыночная | 79,5 | -27,1 | 0,77 | Индия, Бангладеш, Филиппины, Мексика |
| 5.2. Централизованно планируемая | 161,2 | 1,4 | 0,56 | КНДР, Куба | |
Экономика Российской империи в начале 20 века.
С одной стороны, история учит нас, что в 1917 году в Российской империи произошла социальная революция, вызванная бедственным положением рабочих и крестьян.
С другой, историки утверждают, что Российская империя середины XIX – начала XX веков демонстрировала феноменальные темпы экономического роста
Объём промышленной продукции в стране в этот период увеличился в семь раз. Все результаты сталинских пятилеток сравнивали не с чем-нибудь, а с уровнем 1913 года.
Несоответствие этих двух утверждений раз за разом заставляет исследователей искать конспирологическую подоплеку революционных событий, перевернувших нашу историю. Что же, это их право – но вполне исчерпывающие объяснение можно получить, минуя роль дворцовых заговоров, шпионов и агентов иностранного влияния.
«В 1913 году, – пишут многие публицисты и историки-любители, – открылась новая страница в истории авиации, в воздух поднялся первый в мире четырехмоторный самолет. Его создателем был русский конструктор И. И. Сикорский. В 1913 году оружейник В. Г. Федоров начал испытание автоматической винтовки. Развитием этой идеи во время Первой мировой войны стал знаменитый автомат Федорова».
Заметим – число 1913 в подобных статьях, отчетах и инфографиках встречается чаще, чем любое другое. То же было и во времена СССР.
Действительно, правительство Российской империи во второй половине XIX – начале XX веков активно использовало меры по стимулированию экономики, развитию производства и товарных рынков, защите отечественного производителя.
Протекционистские меры – вплоть до заградительных таможенных тарифов – были общей политикой министерства финансов. Во внешней торговле власть придерживалась стратегии создания положительного торгового баланса, а общие экономические успехи позволили ввести в стране в 1897 году золотое обращение.
Для развития крупной промышленности империя широко привлекала иностранные инвестиции. За 1861–1880 годы доля русских вложений в производство составила 28%, иностранных – 72%. С 1893 по 1903 годы в железнодорожное, промышленное и городское строительство было вложено до 5,5 млрд руб., что на 25% превысило вложения за предыдущие 30 лет.
В Донбассе и Криворожье действовало 17 новых металлургических заводов, созданных при участии французского, бельгийского, а также немецкого и английского капиталов.
В области нефтедобычи (бакинские промыслы), кроме «обрусевшего» Товарищества братьев Нобель, с 1886 года активно работал французский банкирский дом «Братья Ротшильд», здесь они сотрудничали с британскими фирмами «Лейн энд Макэндрю», «Самуэль энд компани» и другими.
Главными направлениями для франко-бельгийских капиталов являлись металлургия и угольная промышленность Юга России, для английских – медная и золотодобывающая промышленность, для германских – химическая и электротехническая промышленность, а также тяжелая промышленность Польши и Прибалтики.
В общей сложности с 1860 по 1900 год объем промышленной продукции в империи увеличился более чем в семь раз. Россия уверенно вошла в пятерку самых экономически развитых стран мира.
Перечислять уникальные достижения дореволюционной России можно долго. И все это будет чистой правдой. Однако есть и многочисленные но.
Заказ на знаменитый автомат Федорова (самозарядную винтовку) действительно размещался в ходе Первой мировой войны, но наладить его серийный выпуск на предприятиях так и не удалось из-за низкой культуры производства. В ходе испытания в войсках в 1916 году, по признанию самого конструктора, образец хороших результатов не дал вследствие недостатков изготовления и сложности конструкции, о чем писал сам Федоров.
В Российской империи строили рекордные самолеты, но собственного авиационного двигателестроения в стране до 1915 года просто не было. Уникальный для своего времени четырехмоторный «Илья Муромец» Сикорского оснащался 130-сильными двигателями «Мерседес», а его предшественник – четырехмоторный рекордный «Русский витязь» – немецкими 100-сильными моторами производства Argus Motoren.
Бипланы «Сопвич» тоже были машинами отнюдь не российского производства: Sopwith Aviation Company – британская компания. И, что не менее важно, это серийная машина, а не созданная для установления рекордов. Она использовалась и во французских, и в российских ВВС, а в ходе Первой мировой войны – и в ВВС других стран.
Русско-Балтийский вагонный завод в Риге выпускал вполне современные для своего времени автомобили, с этим не поспоришь. В Российской империи разрабатывали и подводные лодки, например «Дельфин» и «Касатка». Но тип «Сом», которым сетевые авторы не задумываясь иллюстрируют свои рассказы о промышленных успехах Николая II, являлся американским проектом фирмы Голланда.
Что до метафорической «сохи», действительно, в 1909 году на верфях Санкт-Петербурга были заложены (и в 1911 году спущены на воду) четыре российских дредноута – линкоры типа «Севастополь». В 1911–1917 годах для Черноморского флота были построены еще три линкора несколько облегченной конструкции – типа «Императрица Мария».
Но все познается в сравнении. Британский «Дредноут», совершивший военно-морскую революцию и породивший «дредноутную гонку», был заложен в 1905-м и спущен на воду в 1906 году. С 1906 по 1909 годы на верфях Англии были заложены еще семь судов дредноутного типа. В 1909 году произошла очередная революция в военно-морском деле – был заложен линкор «Орион», давший название одноименной серии судов (еще три заложены в 1910-м).
Так началась эпоха супердредноутов, к которой российские линкоры типа «Севастополь» и «Императрица Мария» опоздали.
Чтобы показать, насколько изменилась Россия за 100 предшествовавших революции лет, отметим, что в 1817 году было начато и в 1833-м закончено строительство Петербурго-московского шоссе – второй в империи шоссированной, то есть покрытой гравием, дороги. В 1820 году было открыто регулярное дилижансное сообщение меж двух столиц – путь занимал 4,5 суток.
За 10 лет по этому маршруту были перевезены 33 тысячи человек, три тысячи в год – таков был масштаб пассажирского сообщения между крупнейшими городами страны.
Первая российская железная дорога – Царскосельская – была открыта в 1837 году, всего за 80 лет до Революции. Вторая, соединившая Петербург и Москву, – в 1851 году. К 80-м годам XIX века протяженность железных дорог в России достигла 20 тыс. км. С 1893 по 1902 год вступило в действие еще 27 тыс. км рельсовых путей. Для сравнения, в США еще к 1869 году построили 85 тыс. км паровых железных дорог – в среднем по 2 тыс. км в год.
До широкого развития железнодорожного сообщения в империи отсутствовал охватывающий всю страну рынок – он был раздроблен на несколько мало связанных друг с другом частей.
Наиболее показательна в этом смысле хлебная торговля: в первой половине XIX века специалисты выделяют как минимум три региональные рыночные конъюнктуры со своим внутренним ценообразованием – это Волжский рынок, развивавшийся вдоль главной водной транспортной артерии страны, Центрально-Черноземный и Черноморско-Уральский. На практике это означало следующее.
«В 1843 г. стоимость 1 четверти ржи (около 200 кг) в Эстонии поднялась, вследствие неурожая, до 7 руб. В то же время в Черниговской, Киевской, Полтавской, Харьковской губерниях куль муки (144 кг) продавался по 1 руб. 20 коп. Доставить хлеб из этого плодородного района в голодающие губернии было практически невозможно, и стране, вывозившей зерно за границу через порты Черного и Азовского морей, одновременно пришлось импортировать его через Балтику».
Аналогично складывалась ситуация через два года – в Псковской губернии цена четверти ржи возросла до 10 рублей, а в Орле и Мценске не уходила за полтора рубля. «Такого различия в ценах не существовало ни в одном развитом государстве мира», – отмечают историки.
«Все знают, – писал в этой связи экономист, член Государственного совета Л. В. Тенгоборский, – что по неимению хороших путей сообщения часто случается, что многие наши губернии страдают от голода и эпидемических болезней, тогда как в других губерниях такой избыток хлеба, что им некуда сбыть его».
Лишь масштабное железнодорожное строительство позволило создать в стране единый рынок продовольствия и промышленных товаров – к 80-м годам XIX века. Но кризис транспортного сообщения в 1914–1916 годах вновь отбросил Россию в прошлое, развалив единое экономическое пространство на множество плохо связанных друг с другом областей, спровоцировав голод в одних местах и избыток хлеба в других.
Между этими событиями – созданием единого рынка и его крахом в ходе войны – пролегло всего 30 лет.
Бессмысленно спорить с тем, что темпы роста экономики империи были поистине впечатляющими. Но по состоянию на хрестоматийный 1913 год по основным экономическим показателям (добыча угля, производство чугуна и стали, объем продукции машиностроения, протяженность железнодорожных путей) Россия уступала США, Германии, Великобритании и Франции, опережая Италию, Испанию и Японию. То есть замыкала пятерку лидеров экономического развития.
При этом высокие темпы роста того периода объясняются эффектом низкого старта. Такой показатель, как «темпы роста экономики», вообще крайне лукав. В начале XXI века феноменальные темпы показывал Ирак – что не удивительно, ведь США демократично вбомбили его в каменный век. На фоне полной разрухи запуск в строй даже одной нефтяной скважины сразу давал экономический рост, измеряемый десятками процентов. Но это не отменяло разрухи во всем остальном.
Рассказ о стремительном экономическом развитии России на рубеже XIX–XX веков создает у многих впечатление линейного восходящего роста. Но это глубокое заблуждение – страна в этот период развивалась крайне неравномерно.
Историки выделяют кризисы 1857, 1866–1867, 1869, 1873–1875, 1881–1883 годов, но наиболее разрушительным стал финансовый кризис 1898–1903 годов, переросший в экономическую и хозяйственную катастрофу.
Природа этого кризиса была непосредственно связана с масштабным привлечением в Россию иностранных капиталов. Коммерческие банки, ломившиеся от идущих в империю денег, охотно кредитовали биржевую игру, выдавая ссуды под залог ценных бумаг. Но в 1898 году повсеместно на Западе из-за собственного кризиса были повышены учетные ставки. Западные игроки начали выводить свои капиталы из России и сбрасывать российские ценные бумаги.
В августе 1899-го как гром среди ясного неба прозвучала новость о банкротстве двух крупнейших предпринимателей, владельцев многих банков и компаний – Мамонтова и фон Дервиза. На бирже началась паника. 23 сентября того года вошло в историю как «черный день Петербургской биржи».
Эта паника и дала старт затяжному финансовому кризису. Его масштабы можно представить из таких данных: с 1899 по 1902 годы курс акций Юго-Восточной железной дороги упал на 52,6%, Русско-Балтийского вагоностроительного завода – на 63,4%, Путиловского завода – на 67,1%. Падение акций означало снижение капитализации предприятий, таким образом, финансовый кризис перерастал в промышленный.
Газеты писали: «Платежи приостанавливаются, торговые заведения останавливаются, фабрики и заводы сокращаются или прямо закрывают работу». По далеко не полным данным, только с железных рудников и предприятий черной металлургии к 1903 году были уволены почти 100 тысяч рабочих. В горнозаводской промышленности в 1900–1903 годах было закрыто 3088 фабрик и заводов, были уволены 112,4 тыс. человек. Так в империю пришла массовая безработица.
«В Николаеве, – отмечают историки, – насчитывалось 2 тыс. уволенных фабричных рабочих, в Екатеринославской губернии – 10 тыс., в Юзовке – 15 тыс.». «Фабрики, – сообщала пресса, – за немногими исключениями, прекратили работы; многие рабочие бродят по городу в поисках за заработками или хлебом».
В этом свете природа Первой русской революции 1905 года становится гораздо понятнее. Понять природу Февральской революции 1917-го, когда рабочие требовали на улицах хлеба, хотя голода в стране не наблюдалось, тоже не составляет труда.
Многие авторы справедливо указывают, что даже в разгар хлебного кризиса в Петрограде в феврале 1917 года в магазинах было достаточно других продуктов – от рыбы до колбас. Но дело в том, что основным продуктом питания рабочих в городах империи являлся именно хлеб.
По данным бюджетных обследований петербургских текстильных рабочих в 1908-м, на одного едока в их семьях с годовым доходом около 200 рублей (на взрослого) масла потреблялось 21 фунт, мяса – 107 фунтов, селедки – 163 штуки, молока – 57 бутылок, а хлеба – 927 фунтов в год.
Аналогичные обследования тульских рабочих в 1916-м дали такие результаты: молока и масла потреблялось 196,7 фунтов в год, рыбы – 11 фунтов, мяса – 76,4 фунта, овощей – 792 фунта, хлеба – 709 фунтов, из которого белого, пшеничного – всего 297,1 фунта.
Во время Первой мировой войны в результате кризиса транспортного сообщения цены на хлеб в Европейской России возросли втрое. Это стало чудовищным ударом по семейным бюджетам огромной массы населения.
Никаких попыток нормировать отпуск продовольствия, наладить распределение ставшего дефицитным хлеба, ввести карточную систему распределения государство Российской империи в ходе войны не предприняло.
Кое-где карточки по собственному почину вводили власти на местах, в каждом случае – свои, но они не обладали возможностями контролировать рынок в целом, так что не шли дальше попыток как-то распределить имевшиеся в городах запасы.
В феврале 1917 года из-за усугубившегося кризиса железнодорожного сообщения хлеб закончился в столице империи, в Петрограде. Дальнейшее общеизвестно.
- Tags: ,
Зашел тут недавно на одном форуме очередной разговор о темпах развития Российской Империи (РИ) в сравнении с СССР и РФ. Понятно что сравнение РИ-1913 с СССР-1991 в абсолютных цифрах не даст всей картины (хотя даже тут попадаются интересные вещи, например при сравнении сельхоза, или строительства ж/д дорог). Куда более уместно сравнить Россию с некоей "контрольной группой". В частности, весьма ценным было бы сравнение динамики подушевого дохода населения России и различных стран.
Данные Ангуса Мэддисона (2010). Все цифры -- в долларах 1990 года, с учетом паритета покупательной способности. Данные только для метрополий, без учета колоний -- т.е. без учета Индии для Великобритании (но с Ирландией), без учета Кореи и Формозы для Японии, и т.д. При том, для РИ/СССР/РФ учтены все территориальные владения на указанный год, за исключением Финляндии в 1887 и 1913гг. Естественно все эти цифры приблизительны, особенно для РИ -- см. комментарии. Однако общую картину они вполне дают.
| 1887 | 1913 | 1925 | 1938 | 1950 | 1973 | 1987 | 2010 | |
| Россия* | 972 | 1414 | 1114 | 2150 | 2841 | 6059** | 6952 | 8660*** |
| США | 3368 | 5301 | 6282 | 6126 | 9561 | 16689 | 21788 | 30491 |
| Великобритания | 3713 | 4921 | 5144 | 6266 | 6939 | 12025 | 15393 | 23777 |
| Германия | 2275 | 3648 | 3532 | 4994 | 3881 | 11966 | 15701 | 20661 |
| Франция | 2249 | 3485 | 4166 | 4466 | 5185 | 12824 | 16158 | 21477 |
| Италия | 1751 | 2305 | 2602 | 2830 | 3172 | 10414 | 14868 | 18520 |
| Япония | 802 | 1387 | 1885 | 2449 | 1921 | 11434 | 16251 | 21935 |
| Португалия | 1114 | 1250 | 1446 | 1747 | 2086 | 7063 | 9185 | 14279 |
** Для РСФСР -- 6582
*** Для всех стран бСССР -- 7733
Теперь взглянем во сколько раз превосходили указанные страны российский/советский подушевой ВВП:
| 1887 | 1913 | 1925 | 1938 | 1950 | СССР-73 | РСФСР-73 | 1987 | РФ-"10 | бСССР-"10 | |
| США | 3.47 | 3.75 | 5.64 | 2.85 | 3.37 | 2.75 | 2.54 | 3.13 | 3.52 | 3.94 |
| Великобритания | 3.82 | 3.48 | 4.62 | 2.91 | 2.44 | 1.98 | 1.83 | 2.21 | 2.75 | 3.07 |
| Германия | 2.34 | 2.58 | 3.17 | 2.32 | 1.37 | 1.97 | 1.82 | 2.26 | 2.39 | 2.67 |
| Франция | 2.31 | 2.46 | 3.74 | 2.08 | 1.83 | 2.12 | 1.95 | 2.32 | 2.48 | 2.78 |
| Италия | 1.80 | 1.63 | 2.34 | 1.32 | 1.12 | 1.72 | 1.58 | 2.14 | 2.14 | 2.39 |
| Япония | 0.83 | 0.98 | 1.69 | 1.14 | 0.68 | 1.89 | 1.74 | 2.34 | 2.53 | 2.84 |
| Португалия | 1.15 | 0.88 | 1.30 | 0.81 | 0.73 | 1.17 | 1.07 | 1.32 | 1.65 | 1.85 |
Отдельно стоит отметить что подушевые показатели РИ и СССР несколько проигрывают из-за наличия довольно многонаселенной и притом плохо экономически плохо развитой Средней Азии, которая отчасти являлась аналогом заморских колоний у Великобритании, Франции, и т.д. Будь у меня возможность -- я бы дал цифры только для одной только территории нынешней РФ, но у Мэддисона есть только данные по РИ/СССР. Даже по РСФСР данные есть только за 1973 год, они приведены выше.
Ну и график, для наглядности. Также указано насколько превосходили данные страны российский/советский подушевой ВВП, в процентах:
Любопытна пара моментов.
Во-первых, нынешний уровень доходов российского населения относительно указанных выше развитых стран почти идентичен уровню Российской империи 1913 года. Выбиваются разве что Япония и Великобритания -- относительный уровень доходов первой значительно вырос, а относительный уровень доходов второй несколько упал.
Во-вторых если динамика Российской империи в период с 1887 по 1913 смотрится в целом неплохо, то период т.н. брежневского застоя выглядит совершенно удручающе: налицо проигрыш экономического соревнования всем без исключения упомянутым странам.
В-третьих стоит помнить, что по СССР доля конечного потребления в ВВП по сравнению с другими странами существенно меньше, а именно она и определяет уровень жизни.
Реквизиты
Экономическая политика царского правительства после кризиса 1900‐1903 гг.
В начале ХХ столетия российский промышленный капитал остро нуждался в долгосрочных кредитах, что нашло выражение в быстром акционировании отечественной промышленности. После кризиса 1900‐1903 гг. происходила массовая реорганизация единоличных промышленных предприятий в акционерные общества, а по существу ‐ мобилизация промышленным капиталом свободных финансовых средств. Это касалось, прежде всего, средних и мелких предприятий. Крупные же промышленные акционированные предприятия осуществляли финансовую реорганизацию через банковские учреждения, зачастую являвшиеся филиалами крупных зарубежных банков.
В движении капиталов между Россией и иностранными денежными рынками усматривается три этапа. На первом этапе (1904‐1905 гг.) имел место отток капиталов, в том числе и иностранных из России. Сотни миллионов рублей золотом было переведено за границу. На втором этапе (1906‐1909 гг.), когда экономическая конъюнктура стабилизировалась, иностранные капиталы начали возвращаться в российскую экономику, но в незначительных объемах. Третий этап (1909‐1914 гг.) – это период активного привлечения иностранных капиталов царским правительством.
Правительство России полагало, что без притока иностранных капиталов отечественная промышленность развиваться не сможет. Такая позиция была обусловлена тем, что промышленный подъем 90‐х гг. в значительной степени обеспечивался государственными заказами, и стоило только сократиться этой поддержке, как обнаружилась вся неприспособленность многих отраслей промышленности к обслуживанию отечественного внутреннего рынка.
Отметим также, что инициатива по привлечению французского и бельгийского капиталов в Россию принадлежала, прежде всего, французским банкам, представители которых (Вернейль и др.) предложили министру финансов В.Н. Коковцову образовать мощную финансовую группу для содействия развития промышленности в России. Предполагалось что российские банки разделят с французскими ответственность за развитие промышленных предприятий. Министр финансов В.Н. Коковцов поддержал эту инициативу. Таким образом, концентрация промышленности обеспечивалась деятельностью крупных банков, которые полностью управляли рынком. Уже к 1913 г. более 50% банковских сделок стало производиться через посредство шести санкт‐петербургских банков, в свою очередь контролировавшихся иностранными банками. Например, в 1914 г. 65% капитала самого крупного Русско‐Азиатского банка принадлежало французским вкладчикам.
Годы подъема (1909‐1913 гг.) характеризовались для финансовой системы России значительным увеличением источников свободных денежных средств. Явным показателем такого увеличения стал рост вкладов на текущих счетах в кредитной сети, причем только в коммерческих банках сумма их увеличилась к 1913 г. до 3,3 млрд. руб., против 1,3 млрд. руб. в 1900 г. Увеличилось и количество кредитных билетов в обращении при высокой золотой их обеспеченности. Все эти источники дали на рынке денежных капиталов в России увеличение оборотных средств народного хозяйства на 2‐2,25 млрд. руб. Причинами этого явления стали высокие размеры экспорта хлеба и повышение на 30‐40% цен на международном хлебном рынке. Соответственно, увеличился спрос со стороны сельского хозяйства на продукцию легкой и тяжелой промышленности.
Другим важным показателем экономического подъема стал рост внутренних накоплений в промышленности. Средний процент прибыли в 1911‐1914 гг. равнялся 13%, а на выдачу дивидендов в среднем приходилось 6,6%, что составляло половину прибыли, а в общем итоге сумму в миллиард с лишним рублей.
В целом за период 1891‐1914 гг. в акционерную промышленность было вложено основных капиталов 2330,1 млн. руб. Фактическим источником этого вложения послужила не только чисто промышленная прибыль, но и приток иностранного капитала. На долю же внутреннего накопления приходилось 1188 млн. руб., или 50,9% всего прироста основных капиталов, что соответственно составит 2349,7 млн.рублей прибылей и 1063,8 млн.руб. дивидендов. Вот этими‐то огромными финансовыми резервами стал распоряжаться иностранный, преимущественно французский и английский финансовый капитал, фактически подчинив себе российскую промышленность через дочернюю систему российских банков. Следует также учитывать, что примерно 50% прибыли в виде дивидендов вывозилась в виде платежей за границу. Так, профессор С.Г.Струмилин определял экспорт промышленных прибылей к 1913 году из России за границу в размере 721 млн.рублей.
Ссылка же на то, что 70% всей эмиссии ценных бумаг за 1908‐1912 гг. были реализованы внутри страны и только 30% за границей, говорит лишь о том, что на внутреннем рынке реализовывались большие массы закладных листов земельных банков (свыше 2 млрд. руб., из общей суммы эмиссии в 5,2 млрд. руб.). Долговые обязательства разорявшегося помещика не находили держателей на европейских денежных рынках, они вынужденно реализовались внутри страны при активной поддержке государства. Если же исключить из общей суммы эмиссии ипотечные ценные бумаги, то обнаружится, что 53% промышленных и железнодорожных ценных бумаг было реализовано за 1908‐1912 гг. за границей.
Внедрившись в банковскую систему иностранный капитал стал распоряжаться огромными резервами внутреннего накопления в России. В этом плане показательна речь П.П. Рябушинского, крупнейшего русского фабриканта, произнесенная им на Всероссийском торгово‐промышленном съезде в Москве (19 марта 1917 г.). Он говорил: «Мы, господа, понимаем, что когда кончится война, то к нам направится поток германских товаров, к этому надо готовится, чтобы оказать сопротивление. Союзные страны (Франция, Бельгия и другие), каждая также имеет свои эгоистические побуждения. Это не значит, что мы должны отвергнуть иностранные капиталы, но нужно, чтобы иностранный капитал не являлся бы капиталом победителем, а чтобы ему был противопоставлен наш собственный капитал, для чего надо создать условия, при которых он мог бы возникать и развиваться. Нам нужна такая торговля, которая сумела бы вывозить наши товары на иностранные рынки. Наши консулы почти все иностранцы, недоброжелательно относятся к русским торговцам. Следовало бы созвать всех консулов в Санкт‐Петербург, и пусть все увидят, кому вверены наши русские интересы за границей. Для того, чтобы мы могли экономически сопротивляться иностранцам, необходимо не только искать пути проникновения на внешний рынок наших товаров, но и работать по созданию целого ряда новых качественных предприятий» .
Между тем международный баланс России оставался пассивным, и ей приходилось все больше экспортировать сельскохозяйственных продуктов по низким ценам, а покупать промышленную продукцию по высоким (как за рубежом, так и внутри страны) для сохранения золотого обращения. Тем самым был спровоцирован постоянный отток золота из России за границу. На повышение цен влиял и тот факт, что банки, расширяя кредит, постоянно увеличивали объем денежной массы в обращении. Таким образом, банковская кредитная экспансия провоцировала, в свою очередь, дополнительный отток золота за границу.
Изменение топливно‐энергетического баланса России как фактор «топливного голода»
Во второй половине ХIХ и в начале ХХ столетий топливно‐энергетический баланс российской промышленности существенно отличался от промышленно‐развитых стран мира. С 1867 по 1901 г. темп увеличения добычи нефти почти в 20 раз обогнал темп добычи угля. В то же время, как писал тогда Д.И. Менделеев, для современного мира основным топливом служил каменный уголь.
Какова причина такой специфичности топливно‐энергетического баланса России? Что толкнуло российскую экономику к использованию нефти в качестве промышленного топлива?
Во‐первых, этому российская промышленность была обязана воздействию технико‐экономических факторов. Как известно, при переработке тяжелой Бакинской нефти на керосин 70‐80% уходило в так называемые «остатки» (мазут), и эти «остатки» все шире применялись в качестве промышленного топлива, что было связано с изобретением и массовым выпуском «нобелевских форсунок» для использования мазута на фабриках, заводах, судах и паровозах и. Таким образом, мазут из отброса превратился в главный нефтяной товар.
Во‐вторых, существенную роль играла налоговая политика Министерства финансов, которое было заинтересовано в получении больших фискальных доходов с населения, потреблявшего керосин, наряду с получением дешевого мазута для собственных надобностей, поскольку значительная часть мазута шла в тот период на нужды казенных заводов и железных дорог. С 1888 г. акцизом были обложены все продукты из нефти. Акциз составлял по 40 коп. с пуда керосина и по 30 коп. с пуда тяжелых масел. Таким образом, для нефтепромышленников становится очевидной выгодность превращения сырой нефти не столько в керосин, сколько в мазут. Например, акциз на керосин, продаваемый внутри страны, в пять раз превышал себестоимость керосина фирмы «Братья Нобель» в 1879 г.
Результатом такой налоговой политики стало отставание темпа роста внутреннего спроса на керосин от темпа роста нефтедобычи. Снабжение российской промышленности мазутом ставилось в зависимость от расширения экспорта керосина за границу, а не от использования керосина внутри России. Это способствовало тому, что с 1887‐1888 гг. российская нефтепромышленность уделяла повышенное внимание свободному от акциза экспорту керосина за границу, вступая в борьбу со «Стандарт ойл» (США). Как отмечал С.М. Лисичкин, использование мазута в качестве котельного топлива было удобно, прежде всего, иностранным фирмам, действовавшим в России.
В результате к концу Х1Х в. в российской энергетике сформировалась энергорасточительная тенденция в расходовании нефтяных запасов.
Однако в конце XIX в. и начале XX в. под влиянием ценовых факторов соотношение между добычей угля и добычей нефти в России начинает меняться в пользу угля. В значительной мере это было связано с тем, что в России наблюдалось последовательное падение фонтанной добычи нефти в Баку и уменьшение нефтедобычи из скважин. Уголь постепенно начинал вытеснять нефть в качестве основного энергетического ресурса промышленности.
С начала XX века и вплоть до революции 1917 г. происходило последовательное повышение цен на энергоносители. По данным И. Дьяконовой, рост цен на нефть происходил не только из‐за увеличения издержек на добычу, но и вследствие монопольной ценовой политики нефтяных фирм. Например, в фирме «Братья Нобель» себестоимость добычи нефти с 1893 года по 1913 г. на нефть увеличилась в 4 раза, в то время как продажные цены на нефть на российском рынке за этот же период увеличились в 20 раз. В то же время российский керосин в 1894 г. продавался за границей в четыре раза дешевле, чем его продавали американские фирмы, а в 1912‐1913 гг. ‐ в 2 раза дешевле. Таким образом, к имевшимся объективным условиям для нехватки нефти в России прибавился монополистический фактор ценообразования.
Аналогичная ситуация складывалась и с углем. Как отмечал В.И. Фролов, искусственное повышение цен на уголь было связано как с высокой долей мазута, используемого в качестве топлива, так и с монополизацией угледобычи. В итоге, когда в 1907‐1913 гг. начался постепенный переход железнодорожного транспорта на каменноугольное топливо, а с 1908 г. произошло резкое увеличение потребления угля промышленностью – до 55%, при объемах потребления нефти ‐12,1 %. В России стал постепенно нарастать топливный голод, прежде всего, угольный.
Монополизация промышленности как один из факторов роста цен
Сочетание в российской экономике начала ХХ в. монополистической организации производства с протекционистскими тарифами позволило синдикатам поддерживать искусственно завышенные цены на внутреннем рынке при увеличении экспорта на зарубежные рынки даже по ценам ниже себестоимости. Высокие же цены на внутренних рынках могли компенсировать потери на экспорте. Выгодность такого рода деятельности была также связана с тем, что железные дороги, принадлежавшие государству или регулируемые государством, устанавливали более низкие тарифы на транспортировку грузов за границу, чем внутри страны.
Кризис 1900‐1903 гг. стимулировал процесс монополизации отечественной промышленности. Одной из причин кризиса являлось торговое посредничество, которое обходилось промышленности России очень дорого. Торговая прибыль была выше производственной. Так, дивиденды акционерных машиностроительных и механических предприятий в 1906‐1908 гг., составляли 2‐2,7%, а дивиденды торговых предприятий по этим же отчетам составляли 6‐7,9%. Таким образом, образование синдикатов открывало для промышленности способ освободиться от высоких посреднических торговых расходов.
Царское правительство считало целесообразным проведение и реорганизацию слабых и плохо организованных предприятий, восстановление основного капитала крупных предприятий; удешевление посреднических и торговых расходов путем синдицирования и монопольного регулирования сбыта промышленной продукции.
Кроме того, с 1901 г. из‐за сокращения объемов государственных заказов приток иностранных капиталов приостановился, а затем начался отток иностранных финансовых вложений. Однако иностранцы не могли вывезти обратно уже ввезенные средства производства, поэтому они также стремились синдицировать российскую промышленность. Так, в своей деятельности нефтяные монополии «Братья Нобель» и «Мазут» (Ротшильды), сосредоточившие 70% всей продукции керосина придерживались тактики понижения добычи нефти в целях удержания цен на нефть и нефтепродукты на уровне цен 1905 года. Недопроизводство мазута стала успешно использовать каменноугольная промышленность. В 1904 году был организован синдикат «Продуголь», совет которого находился в Париже. Руководство «Продугля» отчитывалось перед парижским комитетом о своей деятельности ежемесячно, а парижский комитет рассматривал сметы «Продугля» и устанавливал цены.
Основной задачей «Продугля» стало установление такого соотношения между производством и сбытом, при котором цены оставались на высоком уровне. С другой стороны «Продуголь» стал закупать кокс за границей, чтобы предупредить возможность прямых контактов российских покупателей с зарубежными производителями. Ценовая политика «Продугля» на внутреннем рынке сразу отразилась на угольных ценах: до 1905 г. цена на уголь не превышала 6,5 коп. за низший сорт и 7,5 коп. за высший сорт, то уже в 1907 г. по телеграмме из правления в Париже «Продуголь» поднял цены до 10 копеек за пуд. В период промышленного подъема в 1909‐1914 гг. «Продуголь» еще больше поднял цены на уголь, резко снизив добычу угля на своих предприятиях. В 1912 г. при основной цене в 8,6 коп. за пуд, а в августе 1914 г. «Продуголь» заявил уже 14 коп. за пуд, продажная цена «Продугля» была 11‐12 коп.
Все попытки Министерства путей сообщения сбить цену не удались, поскольку многие крупные чиновники в хозяйственном комитете МПС состояли на содержании «Продугля». В результате такой политики народное хозяйство стало испытывать огромный недостаток в топливе и парализующее влияние чрезмерно высоких цен.
Управление металлургического синдиката «Продамет» находилось в руках французских финансовых кругов, и их представитель П.Дарен оставался председателем «Продамета» во все время его существования. Синдицированные «Продаметом» заводы давали 74% всей имперской выплавки чугуна, а без Урала ‐ до 90%. В своей деятельности «Продамет» всячески поощрял сокращение производства и стремился держать рынок металлических изделий в напряженном состоянии.
В 1902 г цена чугуна была 40‐41 коп. за пуд, а пошлины на чугун по тарифу 1891 г. были установлены в 45‐52,5 коп. с пуда. Следовательно, высокая цена на чугун на внутреннем рынке поддерживалась высокими таможенными пошлинами. В 1911‐1912 гг. издержки производства на заводах «Продамета» не превышали 40‐45 коп., а на Юзовском заводе ‐ 31‐32 коп., в то время как цена в 1912 г. поднялась до 66 копеек за пуд. В то же время «Продамет» добился от правительства установления специальных экспортных тарифов на железные изделия. Например, для чугуна экспортный тариф был снижен в два раза по сравнению с общим. В результате этой меры «Продаметом» только в 1907 г. было вывезено за границу 74 тыс. тонн чугуна и 246 тыс.тонн железа и стали. Таким образом, в основе политики «Продамета» лежало стремление к ограничению производства металла в России, как средства повышения цен на внутреннем рынке, и, за счет этого, осуществление продажи металла по демпинговым ценам за рубежом.
Обычным приемом «Продамета» был захват всех крупных правительственных заказов и частных заказов без гарантии возможности и срочности выполнения. Невыполнение заказов в срок стало хроническим явлением, от которого страдали железные дороги, машиностроительные и военные заводы и. Когда в 1911 г. разразился металлический голод, «Продамет» держал уровень производства рельсов на 20% ниже 1904 г. (13,3 млн.пудов против 16,6 млн.пудов в 1904 г.), Так, с целью ограничения производства рельсов «Продамет» закрыл два рельсопрокатных завода (Страховицкий и Никополь‐Мариупольский), в результате чего цены на рельсы повысились более чем на 40%. А когда в 1910‐1912 гг. металлический голод заставил правительство обратить внимание на деятельность монополий и в 1912 г. министр торговли Тимашев поставил вопрос о понижении ввозных пошлин на чугун, железо, и уголь, то «Продамет», и «Продуголь» заявили протест. По существу, политика «Продамета» поддерживалась правительством, которому учрежденный правительством особый комитет передал казенные заказы на подвижной состав, рельсы, скрепы и т.д.
В итоге, после 1905 г. большинство отраслей промышленности России и значительная часть транспорта попали в полную зависимость от этих синдикатов, которые поставили весь внутренний рынок перед хроническим недопроизводством, сопровождавшимся беспрерывным повышением цен на уголь, металл, нефтепродукты и в конце концов довели страну до топливного и металлического голода.
И хотя в течение целого десятилетия (1903‐1912 гг.) систематически проводились сенаторские ревизии, выявившие картину систематических злоупотреблений синдикатов и показавшие, что рост цен на топливо и металл затрагивает интересы казны, только в 1912 г. Совет Министров признал, что причина топливного голода ‐ это сокращение добычи угля и нефти с целью роста цен. В качестве выхода из кризиса было предложено содействовать созданию организации потребителей, борющихся против синдикатов, и организовать казенную добычу угля и нефти. Иностранный капитал и российские участники синдикатов отреагировали на это тем, что в апреле‐мае 1912 г. биржи отметили подавленное состояние российских ценных бумаг, мотивируемое преследованием «Продугля» и ограничением акционерных обществ. Этот демарш был подкреплен дипломатическим давлением из Парижа, что побудило правительство свернуть расследование, ибо оно грозило разоблачением коррупции в государственном аппарате.
Выступая в Государственной Думе 8 июня 1913 г., А.И. Коновалов обратил внимание, что из‐за действий синдикатов Россия вынуждена была ввозить такие продукты, как уголь, металл и другие, которые могли бы производиться в самой России в достаточных объемах. Ввоз этот увеличивался из года в год, и соответственно миллионы российских золотых рублей уходили за границу. С 1912 г. это явление стало хроническим, и только благодаря импорту английского и немецкого угля для Северного и Центрального районов стало возможным, хотя и не в полной мере, обеспечить топливные потребности России в 1913‐1914 гг.
Таким образом, накануне войны выявился один из основных непосредственных факторов экономического развала России ‐ топливный и металлический голод. Другим важным фактором экономического развала стал общий рост цен, спровоцированный неизбежным в этих условиях удорожанием энергоносителей.
Основные причины экономического краха России в годы первой мировой войны
С началом войны в 1914 г. сократились буровые работы и вывоз нефти, а с захватом польских губерний Россия лишилась около 500 млн. пудов угля Домбровского бассейна. Единственным крупным источником оставался Донецкий бассейн. Положение в угольной промышленности усугублялось также тем, что убыль рабочих рук в Донбассе была больше, чем в целом по стране (около 27%). Госбанк вынужден был открывать ссуды под каменный уголь и кокс. Добыча угля в Донбассе сократилась с января 1915 года по сравнению с январем 1914 г. с 912,6 млн. пудов до 790,3 млн. пудов.
В свою очередь тяжелое положение на железнодорожном транспорте препятствовало вывозу донецкого угля с месторождений, а потому удельный вес каменного угля в балансе топлива систематически снижался. Добыча нефти в годы войны была в среднем выше, чем в 1913 году, но это не смогло смягчить топливного кризиса, ввиду невозможности обеспечения бесперебойных поставок нефтепродуктов потребителям.
Дефицит топлива сказался на работе черной металлургии. Из‐за отсутствия топлива и железной руды в начале 1916 года в Донбассе было потушено 17 домен. Выплавка чугуна снизилась с 283 млн. пудов в 1913 году до 231,9 млн. пудов в 1916 г. В еще больших размерах упало производство стали ‐ с 300,2 млн. пудов до 205,4 млн. пудов. Для покрытия острого дефицита в черных металлах был резко увеличен импорт стали ‐ до 14,7 млн. пудов в 1916 г., т.е. в 7 раз больше, чем в 1913 г. Одновременно с этим были размещены заказы за границей на прокат, металлоизделия и другие материалы. Также для удовлетворения нужд военной промышленности были лишены металла все отрасли народного хозяйства, не связанные с выполнением военных заказов. 80% заводов Росси были переведены на военное производство.
Однако все эти меры не могли обеспечить работу военной промышленности в необходимых объемах. При мобилизационном запасе 4 млн. винтовок их требовалось 10 млн. Норма расходования снарядов, установленная Генеральным штабом на все время войны, была расстреляна батареями Юго‐западного фронта в течение 16 дней. Что касается стратегических запасов сырья (селитры, цветных металлов, угля и т.д.), то в первый год войны огромные потребности в них удовлетворялись, главным образом, посредством размещения заказов за границей. И только с 1915 г., по особому распоряжению правительства, под руководством академика Ипатьева, удалось создать отрасль по производству взрывчатых веществ на базе Охтенского и Самарского заводов.
В металлургической промышленности производство чугуна к 1917 г. упало до 190,5 млн.пудов против 282,9 млн.пудов в 1913 г. Готового железа и стали было произведено в 1917 г. 155,5 млн.пудов против 246,5 млн.пудов в 1913 г. Каменноугольная промышленность сократила свою продукцию в 1917 году до 1,74 млрд.руб. против 2,2 млрд.руб. в 1913 г. Добыча нефти упала в 1917 г. до 422 млн. пудов вместо 563 млн. пудов в 1913 г.
Все это подрывало экономическую базу ведения войны. Следует также отметить, что в недостаточном снабжении промышленности металлами и топливом играло существенную роль не только сокращение производства, но и саботаж предпринимателей ‐ сокрытие ими запасов, нежелание реализовать товары по твердым ценам. Так, крупнейшие нефтяные фирмы представляли правительству заведомо ложные цифры об имеющемся количестве нефти. Например, Нобель заявил к вывозу 82 млн. пудов, имея возможность вывезти 150 млн.пудов. Каменноугольные предприятия также скрывали и не вывозили свои запасы, требуя повышения цен.
Разруха железнодорожного транспорта объяснялась нехваткой топлива, но, в свою очередь, к нехватке топлива приводила недопоставка вагонов. Заказы МПС на рельсы систематически не выполнялись. Получался заколдованный круг.
Ввиду катастрофического положения с производством железнодорожного оборудования на российских заводах правительство уже в начале 1915 г. решило передать крупный заказ за границу за золото. Поступление вагонов и паровозов началось только с 1917 г., когда транспорт в России был уже в катастрофическом состоянии. Так как общего государственного плана перевозок не было, то громадное количество грузов провозилось хаотично, за взятки, а другие грузы лежали на станциях, гнили и расхищались. Уже в начале 1916 г. залежи грузов на железных дорогах достигали 150 тыс. вагонов.
Для покрытия военных расходов и бюджетного дефицита за годы войны до сентября 1917 г включительно царское правительство приобрело иностранные займы на сумму 8,5 млрд.руб. Займы шли как на покупку вооружений, сырья и материалов, так и на уплату процентов по предыдущим государственным займам, тем самым, усиливая зависимость России от своих союзников.
Критичность сложившейся ситуации была дополнена продовольственным кризисом, в значительной степени спровоцированным переходом в начале войны к бумажным деньгам. Исключительно сильный рост эмиссии повлек за собой, вслед за утратой золотой валюты, снижение покупательной способности денег и возросшие цены. Сложившаяся ситуация вынуждала крестьянство придерживать продукты питания в возрастающих объемах. В результате цены на сельскохозяйственную продукцию выросли также быстро, как и на промышленные товары.
В августе 1915 г. было учреждено Особое совещание по продовольствию. Заготовки продовольствия для населения осуществлялись правительством и местными органами власти. А с декабря 1916 г. свободный хлебный рынок был ликвидирован и введена система принудительной хлебной разверстки, которая однако также не дала желаемых результатов. В 1916 г. норма выдачи хлеба рабочим уменьшилась на 50%. С июля 1917 г. в Петрограде была введена карточная система на продовольствие.
Общая характеристика экономического положения Российской Империи наиболее наглядно представлена в записке М.В. Родзянко Николаю II в феврале 1917 г. Вся Россия, как писал Родзянко, испытывала острый недостаток в топливе ‐ нефти, угле, торфе, дровах. Многие заводы и фабрики остановились. Грозила частичная остановка военных заводов. Только в Петрограде остановились 73 предприятия. Довоенный кризис топлива вызвал металлургический кризис, который ограничил поставки металла для нужд обороны. На транспорте наблюдалось катастрофическое падение перевозок из‐за нехватки топлива. А расстройство транспорта, указывал председатель правительства, ‐ это паралич всей нервной системы страны.
Таковы основные корни экономического кризиса России, которые предопределили развал экономики Российской Империи еще до революционных событий 1917‐1918 гг.
Прим. администрации сайт: очевидно, речь идёт о знаменитой адресованной Николаю II в феврале 1917 г.